А вот например во время русско-японской войны противоречия между социалистами были минимальны и патриотизма среди них совершенно не наблюдалось.
Вообще, начало войны в феврале 1904 было встречено в российском обществе не сказать чтобы очень негативно. Монархисты и патриоты естественно впали в полный восторг по поводу предстоящей победы над “желтыми макаками”, ибо японских солдат не воспринимали всерьёз, полагая, что слабосильные японцы должны разбегаться при одном только виде огромных бородатых русских мужиков. И эти настроения поначалу даже нашли широкий отклик у некоторой части населения: расцвели благотворительные общества, собиравшие добровольную помощь для фронта, а многие граждане в порыве патриотизма жертвовали часть заработка ради поддержки русских солдат и матросов, сражающихся с агрессивной Японией.
Надо заметить, что официальная российская версия настаивала именно на оборонительном характере войны против японцев, действительно нанесших первый удар (японцы, кстати, тоже толковали о своей “упреждающей самозащите”), хотя общеизвестным было то, что Россия своей неумелой дипломатической политикой, провокациями и особой наглостью приближенных к императору лиц, имевших концессии в “японской сфере влияния” в Маньчжурии и Корее, сама всячески подталкивала Японию к агрессии.
Но не только монархисты поддержали войну. На первом ее этапе то же самое сделала и часть либералов. Хотя созданный в январе 1904 “Союз освобождения” раскритиковал “безумство внешней политики на Дальнем Востоке”, толкающей страну к кровопролитию, фракция входивших в “Союз” конституционалистов после начала войны выпустила воззвание “К русскому обществу”. В котором подчеркивалась необходимость защиты родины для того, чтобы изменить внутреннее положение в стране: т.е. деятельное участие всех лучших сил общества в обороне государства продемонстрирует императору, что именно народ, а не коррумпированный бюрократический аппарат, является реальной силой России. Тем самым волонтерство и патриотическая помощь будут содействовать обновлению империи, да-с.
Однако, по мере неудачного хода войны, эти либерально-конституционалистские фантазии потухли, потому что государь-император, даже после тяжелых поражений на фронте, совершенно игнорировал советы и призывы патриотов-волонтеров (не только либералов, но и монархистов) к реформированию прогнившей до основания системы. Патриотам не оставалось ничего другого как а) либо отказаться от несбыточных надежд на “улучшение” царизма; б) либо упорствовать в своём идиотизме, теснее сплотившись вокруг царя и его сподвижников ибо “поражение есть гибель России”, а народная поддержка поможет императору исправить свои ошибки.
В отличие от монархистов и либералов, все российские социалисты сразу же встали в оппозицию войне, объявив ее захватнической, несправедливой и ненужной самому народу.
Хотя позднейшая советская историография склонна была подсвечивать исключительно позицию большевистской фракции РСДРП, на самом деле отличий большевиков от Партии Социалистов-Революционеров по вопросу русско-японской вообще не было. Ибо и те и другие с одинаковой яростью разоблачали войну, спровоцированную трущимися вокруг трона негодяями, посредством которой царь не только стремился отбить “свою” долю колониального рынка Дальнего Востока, но и надеялся стравить нарастающее революционное брожение внутри РИ (“маленькая победоносная”).
И те и другие призывали к свержению царизма и установлению республики, которая исправит российскую внешнюю политику и поспособствует дальнейшему развитию “социальной” (у эсеров) или “социалистической” (у большевиков) революции; вероятно, эсеры в этих своих призывах были даже традиционно более радикальны, выпустив в декабре 1904 внутренний циркуляр ко всем местным комитетам с указанием к началу антимобилизационной агитации и провоцированию антигосударственных выступлений.
А вот например во время русско-японской войны противоречия между социалистами были минимальны и патриотизма среди них совершенно не наблюдалось.
Вообще, начало войны в феврале 1904 было встречено в российском обществе не сказать чтобы очень негативно. Монархисты и патриоты естественно впали в полный восторг по поводу предстоящей победы над “желтыми макаками”, ибо японских солдат не воспринимали всерьёз, полагая, что слабосильные японцы должны разбегаться при одном только виде огромных бородатых русских мужиков. И эти настроения поначалу даже нашли широкий отклик у некоторой части населения: расцвели благотворительные общества, собиравшие добровольную помощь для фронта, а многие граждане в порыве патриотизма жертвовали часть заработка ради поддержки русских солдат и матросов, сражающихся с агрессивной Японией.
Надо заметить, что официальная российская версия настаивала именно на оборонительном характере войны против японцев, действительно нанесших первый удар (японцы, кстати, тоже толковали о своей “упреждающей самозащите”), хотя общеизвестным было то, что Россия своей неумелой дипломатической политикой, провокациями и особой наглостью приближенных к императору лиц, имевших концессии в “японской сфере влияния” в Маньчжурии и Корее, сама всячески подталкивала Японию к агрессии.
Но не только монархисты поддержали войну. На первом ее этапе то же самое сделала и часть либералов. Хотя созданный в январе 1904 “Союз освобождения” раскритиковал “безумство внешней политики на Дальнем Востоке”, толкающей страну к кровопролитию, фракция входивших в “Союз” конституционалистов после начала войны выпустила воззвание “К русскому обществу”. В котором подчеркивалась необходимость защиты родины для того, чтобы изменить внутреннее положение в стране: т.е. деятельное участие всех лучших сил общества в обороне государства продемонстрирует императору, что именно народ, а не коррумпированный бюрократический аппарат, является реальной силой России. Тем самым волонтерство и патриотическая помощь будут содействовать обновлению империи, да-с.
Однако, по мере неудачного хода войны, эти либерально-конституционалистские фантазии потухли, потому что государь-император, даже после тяжелых поражений на фронте, совершенно игнорировал советы и призывы патриотов-волонтеров (не только либералов, но и монархистов) к реформированию прогнившей до основания системы. Патриотам не оставалось ничего другого как а) либо отказаться от несбыточных надежд на “улучшение” царизма; б) либо упорствовать в своём идиотизме, теснее сплотившись вокруг царя и его сподвижников ибо “поражение есть гибель России”, а народная поддержка поможет императору исправить свои ошибки.
В отличие от монархистов и либералов, все российские социалисты сразу же встали в оппозицию войне, объявив ее захватнической, несправедливой и ненужной самому народу.
Хотя позднейшая советская историография склонна была подсвечивать исключительно позицию большевистской фракции РСДРП, на самом деле отличий большевиков от Партии Социалистов-Революционеров по вопросу русско-японской вообще не было. Ибо и те и другие с одинаковой яростью разоблачали войну, спровоцированную трущимися вокруг трона негодяями, посредством которой царь не только стремился отбить “свою” долю колониального рынка Дальнего Востока, но и надеялся стравить нарастающее революционное брожение внутри РИ (“маленькая победоносная”).
И те и другие призывали к свержению царизма и установлению республики, которая исправит российскую внешнюю политику и поспособствует дальнейшему развитию “социальной” (у эсеров) или “социалистической” (у большевиков) революции; вероятно, эсеры в этих своих призывах были даже традиционно более радикальны, выпустив в декабре 1904 внутренний циркуляр ко всем местным комитетам с указанием к началу антимобилизационной агитации и провоцированию антигосударственных выступлений.
BY Сóрок сорóк
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. The S&P 500 fell 1.3% to 4,204.36, and the Dow Jones Industrial Average was down 0.7% to 32,943.33. The Dow posted a fifth straight weekly loss — its longest losing streak since 2019. The Nasdaq Composite tumbled 2.2% to 12,843.81. Though all three indexes opened in the green, stocks took a turn after a new report showed U.S. consumer sentiment deteriorated more than expected in early March as consumers' inflation expectations soared to the highest since 1981. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." NEWS Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from it
