В Spectate вышла моя рецензия на «Знаки препинания». Эта выставка укоренена в текстуальности, в речи и ее отсутствии; неудивительно — проект родился из практик совместного чтения и обсуждения книг. Письмо превратилось в игру: каждый визуальный объект тянул за собой теоретическое, оставалось все сшить, избегая упрощения, создать что-то, что бы рассыпа́лось при пристальном вчитывании.
Объекты выставки много, интенсивно и плотно говорят, в момент взаимодействия нам остается только усваивать их нарративы. Но стоит отойти в белые промежутки, отделяющие работы друг от друга, как начинается молчаливое обдумывание, затем — неуверенные перешептывания, из которых вырастает речь: кураторский текст, зрительская рецепция, в конце концов — эта рецензия. Этот недолгий момент запинки, передышки во время дистанцирования от работ структурирует весь проект, делает его возможным и дает место для рождения новой речи. После небольшой паузы пространство вновь заполняется разговорами, перекрикивая голос матери, прорывающийся из зеркального купола.
Прочесть можно здесь. Спасибо Кате Киселевой за приглашение и Анастасии Хаустовой за публикацию.
В Spectate вышла моя рецензия на «Знаки препинания». Эта выставка укоренена в текстуальности, в речи и ее отсутствии; неудивительно — проект родился из практик совместного чтения и обсуждения книг. Письмо превратилось в игру: каждый визуальный объект тянул за собой теоретическое, оставалось все сшить, избегая упрощения, создать что-то, что бы рассыпа́лось при пристальном вчитывании.
Объекты выставки много, интенсивно и плотно говорят, в момент взаимодействия нам остается только усваивать их нарративы. Но стоит отойти в белые промежутки, отделяющие работы друг от друга, как начинается молчаливое обдумывание, затем — неуверенные перешептывания, из которых вырастает речь: кураторский текст, зрительская рецепция, в конце концов — эта рецензия. Этот недолгий момент запинки, передышки во время дистанцирования от работ структурирует весь проект, делает его возможным и дает место для рождения новой речи. После небольшой паузы пространство вновь заполняется разговорами, перекрикивая голос матери, прорывающийся из зеркального купола.
Прочесть можно здесь. Спасибо Кате Киселевой за приглашение и Анастасии Хаустовой за публикацию.
Some privacy experts say Telegram is not secure enough It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into."
from jp
