У меня был большой перерыв в письме — я не притрагивалась к роману несколько месяцев. С прошлого августа написала больше половины, а потом иногда заходила в приложение, где хранится текст, перечитывала, что-то правила, но почти не дополняла новым. Последняя запись, которую я сделала, была такой:
Когда я начала писать этот текст, я весила больше. Я не знаю, как быстро теряла вес, знаю только, что письмо, к которому я долго не приступала, не видела возможности приступить, которое вынашивалось и обдумывалась в перерывах между работой и учебой, начало отнимать у меня тело. История повторилась. Я снова сижу в своей комнате. Сейчас конец мая, и через форточку пробивается едкий запах сирени и ночной ветер, приносящий с улицы шум машин. За день я выпила кофе и съела несколько ломтиков колбасы. Когда тело было на месте, я писала больше. Мне кажется, что я писала лучше.
Я не знаю, что отнимает у меня тело: письмо о событии или воспоминание о событии. Их кажущаяся схожесть обманчива: письмо выдергивает событие из памяти, покрывая его образами словно мебельным лаком и оставляет сушиться, лежать до тех пор, пока текст не найдет читателя. Воспоминание всегда сокрыто. Письмо больше не принадлежит тебе, когда ты отпускаешь его, когда письмо превращается в текст и начинает жить в пространстве типографской бумаги. Воспоминание всегда будет с тобой, даже если ты хочешь от него избавиться.
Неделю назад я вернулась к письму, а когда закончила, дописала еще такой абзац в черновике:
Я вернулась к письму спустя почти три месяца и перечитала последний написанный фрагмент. Я прочла: «Когда тело было на месте, я писала больше. Мне кажется, что я писала лучше». Мой редактор однажды сказал, что навык письма нельзя потерять, что его легко вспомнить, как только садишься писать снова. Мне кажется, что вопрос не в навыке письма, а в самой его возможности. Каждый раз, заканчивая писать, я закрываю ноутбук и ложусь на кровать. Я чувствую себя пустой, словно что-то забрало у меня все силы. Писать этот текст, лишая себя еды, не получается. Этот текст, возвращение к этому событию, снова забрали у меня тело. Отстранившись от письма, я снова стала есть. Думаю, я вернулась писать, потому что начала есть.
У меня был большой перерыв в письме — я не притрагивалась к роману несколько месяцев. С прошлого августа написала больше половины, а потом иногда заходила в приложение, где хранится текст, перечитывала, что-то правила, но почти не дополняла новым. Последняя запись, которую я сделала, была такой:
Когда я начала писать этот текст, я весила больше. Я не знаю, как быстро теряла вес, знаю только, что письмо, к которому я долго не приступала, не видела возможности приступить, которое вынашивалось и обдумывалась в перерывах между работой и учебой, начало отнимать у меня тело. История повторилась. Я снова сижу в своей комнате. Сейчас конец мая, и через форточку пробивается едкий запах сирени и ночной ветер, приносящий с улицы шум машин. За день я выпила кофе и съела несколько ломтиков колбасы. Когда тело было на месте, я писала больше. Мне кажется, что я писала лучше.
Я не знаю, что отнимает у меня тело: письмо о событии или воспоминание о событии. Их кажущаяся схожесть обманчива: письмо выдергивает событие из памяти, покрывая его образами словно мебельным лаком и оставляет сушиться, лежать до тех пор, пока текст не найдет читателя. Воспоминание всегда сокрыто. Письмо больше не принадлежит тебе, когда ты отпускаешь его, когда письмо превращается в текст и начинает жить в пространстве типографской бумаги. Воспоминание всегда будет с тобой, даже если ты хочешь от него избавиться.
Неделю назад я вернулась к письму, а когда закончила, дописала еще такой абзац в черновике:
Я вернулась к письму спустя почти три месяца и перечитала последний написанный фрагмент. Я прочла: «Когда тело было на месте, я писала больше. Мне кажется, что я писала лучше». Мой редактор однажды сказал, что навык письма нельзя потерять, что его легко вспомнить, как только садишься писать снова. Мне кажется, что вопрос не в навыке письма, а в самой его возможности. Каждый раз, заканчивая писать, я закрываю ноутбук и ложусь на кровать. Я чувствую себя пустой, словно что-то забрало у меня все силы. Писать этот текст, лишая себя еды, не получается. Этот текст, возвращение к этому событию, снова забрали у меня тело. Отстранившись от письма, я снова стала есть. Думаю, я вернулась писать, потому что начала есть.
BY пограничное письмо | аня кузнецова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added.
from jp
