Telegram Group & Telegram Channel
Что сделала Монтана и что пока что не сделала Россия?

Историческое решение принято в штате Монтана: местный парламент утвердил закон, который разрешает открытие клиник, предлагающих экспериментальные терапии, ещё не одобренные FDA (Управлением по контролю за продуктами и лекарствами США).

💊 Что теперь возможно:
Врачи смогут получать лицензии на открытие клиник, в которых можно назначать и продавать препараты, прошедшие лишь первую фазу клинических испытаний — то есть проверку на безопасность, но не обязательно на эффективность.
До сих пор такие препараты были доступны только терминальным пациентам, в рамках законодательства Right to Try. Теперь же доступ открыт для всех.

📍 Почему это важно:
• Это первый в США закон, позволяющий настолько широкий доступ к новым терапиям.
• Он открывает окно возможностей для пациентов, которым нечего терять — и которые не хотят ждать 10–15 лет до завершения всех этапов исследований.
• И, главное, он закладывает инфраструктуру для новых клиник, включая лицензирование, защиту врачей, и расширенные протоколы информированного согласия.

🌐 США делают ставку на медицинский прорыв. А Россия?

Вот здесь начинаются трудные вопросы.

У нас есть всё, чтобы предложить не меньше — а может быть, и больше:
▪️ мощная исследовательская база,
▪️ уникальные разработки (например, инновационный онкомаркер низкодифференцированных клеток CA‑62),
▪️ Инновационный центр «Сколково», который задумывался как экосистема для технологий будущего,
▪️ собственные производственные мощности.

Но у нас по-прежнему нет регуляторной модели, которая позволила бы переводить прорывные биомедицинские технологии в реальные клинические практики. В нашем законодательстве нет аналога законодательства Right to try, его фактически убрали из экспериментальной практики наших научных центров РАМН, закрыв возможность рефрактерным пациентам получать доступ к экспериментальной терапии в рамках решений локальных этических комитетов.

А теперь США делают новый прорыв, приводящий инновации на их территорию

🧠 Пока США запускают клиники экспериментального лечения, в России даже при наличии многообещающих решений:
• нет механизма для их раннего внедрения,
• нет «зелёного коридора» для работы с трудноподтверждаемыми, но безопасными подходами,
• нет центра, где пациент мог бы получить осознанную, но ещё не зарегистрированную терапию — с документированным риском и на свой выбор.

📈 Монтана создаёт не просто закон — а тестовую площадку для медицины будущего, с прицелом на международный медицинский туризм и ускоренное внедрение новейших решений.
И да — этот рынок будет быстро расти.

🎯 А ведь именно Россия могла бы быть одной из первых стран, где такие подходы реализуются институционально и для большого количества стран близких России (BRICS).
Почему бы не открыть подобный центр в “ИЦ Сколково”?
Где, в партнёрстве с сильнейшими НИИ и лабораториями, можно было бы:
– протестировать новую регуляторную модель,
– предоставить пациентам юридически защищённый доступ к экспериментальному лечению,
– стимулировать рынок высокотехнологичной фармы внутри страны.

📌 Вывод
Пока в США принимают риск ради прогресса, мы рискуем — упустить технологическое окно возможностей.
Не потому что не можем, а потому что не разрешаем себе.



group-telegram.com/oncomarker/206
Create:
Last Update:

Что сделала Монтана и что пока что не сделала Россия?

Историческое решение принято в штате Монтана: местный парламент утвердил закон, который разрешает открытие клиник, предлагающих экспериментальные терапии, ещё не одобренные FDA (Управлением по контролю за продуктами и лекарствами США).

💊 Что теперь возможно:
Врачи смогут получать лицензии на открытие клиник, в которых можно назначать и продавать препараты, прошедшие лишь первую фазу клинических испытаний — то есть проверку на безопасность, но не обязательно на эффективность.
До сих пор такие препараты были доступны только терминальным пациентам, в рамках законодательства Right to Try. Теперь же доступ открыт для всех.

📍 Почему это важно:
• Это первый в США закон, позволяющий настолько широкий доступ к новым терапиям.
• Он открывает окно возможностей для пациентов, которым нечего терять — и которые не хотят ждать 10–15 лет до завершения всех этапов исследований.
• И, главное, он закладывает инфраструктуру для новых клиник, включая лицензирование, защиту врачей, и расширенные протоколы информированного согласия.

🌐 США делают ставку на медицинский прорыв. А Россия?

Вот здесь начинаются трудные вопросы.

У нас есть всё, чтобы предложить не меньше — а может быть, и больше:
▪️ мощная исследовательская база,
▪️ уникальные разработки (например, инновационный онкомаркер низкодифференцированных клеток CA‑62),
▪️ Инновационный центр «Сколково», который задумывался как экосистема для технологий будущего,
▪️ собственные производственные мощности.

Но у нас по-прежнему нет регуляторной модели, которая позволила бы переводить прорывные биомедицинские технологии в реальные клинические практики. В нашем законодательстве нет аналога законодательства Right to try, его фактически убрали из экспериментальной практики наших научных центров РАМН, закрыв возможность рефрактерным пациентам получать доступ к экспериментальной терапии в рамках решений локальных этических комитетов.

А теперь США делают новый прорыв, приводящий инновации на их территорию

🧠 Пока США запускают клиники экспериментального лечения, в России даже при наличии многообещающих решений:
• нет механизма для их раннего внедрения,
• нет «зелёного коридора» для работы с трудноподтверждаемыми, но безопасными подходами,
• нет центра, где пациент мог бы получить осознанную, но ещё не зарегистрированную терапию — с документированным риском и на свой выбор.

📈 Монтана создаёт не просто закон — а тестовую площадку для медицины будущего, с прицелом на международный медицинский туризм и ускоренное внедрение новейших решений.
И да — этот рынок будет быстро расти.

🎯 А ведь именно Россия могла бы быть одной из первых стран, где такие подходы реализуются институционально и для большого количества стран близких России (BRICS).
Почему бы не открыть подобный центр в “ИЦ Сколково”?
Где, в партнёрстве с сильнейшими НИИ и лабораториями, можно было бы:
– протестировать новую регуляторную модель,
– предоставить пациентам юридически защищённый доступ к экспериментальному лечению,
– стимулировать рынок высокотехнологичной фармы внутри страны.

📌 Вывод
Пока в США принимают риск ради прогресса, мы рискуем — упустить технологическое окно возможностей.
Не потому что не можем, а потому что не разрешаем себе.

BY oncomarker




Share with your friend now:
group-telegram.com/oncomarker/206

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from jp


Telegram oncomarker
FROM American