30-летний Артем Кузнецов до сих пор не может похоронить свою жену. 6 августа вошедшие в Курскую область украинские военные обстреляли машину, в которой ехала его жена, теща и маленький сын (ему всего 1,8 года). С мальчиком и тещей все в порядке, а 28-летняя Нина погибла, она была на втором месяце беременности. Парень попробовал откачать свою любимую, отвез в больницу, где девушка и скончалась. Тело Нины осталось в морге Суджи, семья эвакуировалась в Курск. Прошла практически неделя, а Кузнецовы так и не могут забрать тело. Страшнее всего, что, по словам Артема, в морге Суджи нет электричества.
Мы не можем забрать ее из-за того, что там ВСУ. Обещают помочь, все обещают. Многие люди задействованы. Они все знают, что она находится в этой больнице, где ее откачивали, где я ее откачивал. И говорят: "Вот-вот уже", а это "вот-вот" уже неделю длится. Мне звонят и спрашивают: "Чем помочь?" Мне тело отдайте, понимаете, я вот что хочу. Тело отдайте просто жены моей! Я ее похороню по-человечески, - плачет Артем.
30-летний Артем Кузнецов до сих пор не может похоронить свою жену. 6 августа вошедшие в Курскую область украинские военные обстреляли машину, в которой ехала его жена, теща и маленький сын (ему всего 1,8 года). С мальчиком и тещей все в порядке, а 28-летняя Нина погибла, она была на втором месяце беременности. Парень попробовал откачать свою любимую, отвез в больницу, где девушка и скончалась. Тело Нины осталось в морге Суджи, семья эвакуировалась в Курск. Прошла практически неделя, а Кузнецовы так и не могут забрать тело. Страшнее всего, что, по словам Артема, в морге Суджи нет электричества.
Мы не можем забрать ее из-за того, что там ВСУ. Обещают помочь, все обещают. Многие люди задействованы. Они все знают, что она находится в этой больнице, где ее откачивали, где я ее откачивал. И говорят: "Вот-вот уже", а это "вот-вот" уже неделю длится. Мне звонят и спрашивают: "Чем помочь?" Мне тело отдайте, понимаете, я вот что хочу. Тело отдайте просто жены моей! Я ее похороню по-человечески, - плачет Артем.
Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels.
from jp
