За последний год многие фармкомпании сократили из-за убытков портфели генной терапии или полностью отказались от них. В феврале 2025 г. Pfizer прекратил продажи своего последнего геннотерапевтического препарата - Beqvez от гемофилии В. Roche закрыл программы генной терапии гемофилии А и болезни Помпе. Но самой примечательной стала история Bluebird Bio, которая несколько лет назад стоила $10 млрд и поставила целый ряд рекордов по ценам препаратов, но так и не добилась финансового успеха - и теперь руководство вынуждено продать ее за бесценок.
Проблема отрасли заключается в непомерных ценах на препараты, позволить себе которые не может практически никто, и это можно было предвидеть с самого начала. Ориентировочная стоимость генной терапии была заложена Novartis, когда она устанавливала цену на препарат Золгенсма против СМА. Принцип ценообразования фармотрасли США гласит: "если у кого-то получилось продать препарат по высокой цене, ты должен установить свою выше и посмотреть, получится ли у тебя". Так что Золгенсма должна была быть дороже самого дорогого на тот момент геннотерапевтического препарата Luxturna ($850тыс.), но насколько? Novartis подсчитала стоимость приема конкурентного препарата против СМА Спинраза за 10 лет (более $4 млн) и назначила цену в $2,125 млн, представив ее как 50% скидку по сравнению со Спинразой. Novartis повезло: масштабная рекламная кампания сделала Золгенсму популярной даже при такой цене, и продажи до сих пор высоки. В 2021 г. они составили $1,35 млрд, в 2024 г. - $1,21 млрд.
Но когда другие фармкомпании решили повторить этот успех, для них все оказалось не так просто. В августе 2022 г. Bluebird Bio установила новый ценовой рекорд: $2,8 млн за Zynteglo против бета-талассемии, за которым последовали еще 2. Skysona против церебральной адренолейкодистрофии стоила уже $3 млн, а Lyfgenia для лечения серповидноклеточной анемии - $3,1 млн. Компания исходила из того, что им нужно компенсировать высокой ценой малое число пациентов с этими заболеваниями, а опыт Золгенсмы показывал, что люди готовы платить. Но Bluebird не смогла организовать аналогичную кампанию, у препаратов были тяжелые побочки, в т.ч. рак, а сверхвысокая цена позволяла конкурентам немного снижать свою и казаться щедрыми на их фоне (Casgevy против бета-талассемии от Vertex стоил "всего" $2,2 млн). Как следствие, несмотря на столь дорогие препараты в портфолио, продажи Bluebird были близки к нулевым: за 2024 г. ее выручка составила $83,8 млн. Устав бороться с неурядицами, руководство объявило о продаже компании всего за $29 млн.
Но проблемы генной терапии касаются не только Bluebird. Например, Pfizer неудачи в этой сфере преследуют уже несколько лет. В 2023 г. он продал свои доклинические программы генной терапии AstraZeneca, затем в 2024 г. потерпел неудачу находящийся в фазе III КИ его препарат против мышечной дистрофии Дюшенна, после приема которого умер ребенок. В 2024 г. FDA одобрила Beqvez, цена которого составила $3,5 млн, но за год его не приобрел ни один пациент. Другой производитель, BioMarin, получил в 2024 г. за свой препарат против гемофилии А, который стоит $2,9 млн за дозу, выручку всего в $26 млн. Дело здесь не в узком рынке: моноклональное антитело Hemlibra против того же заболевания от Roche принесло $5 млрд.
Одновременно компании отказываются от целых платформ: CSL решила прекратить исследования генной терапии на основе лентивируса, а Vertex - аденоассоциированного вируса, векторы из которого легли в основу целого ряда препаратов компании. Многие разработчики проводят массовые сокращения сотрудников, занимавшихся генной терапией.
Хотя исследования продолжают идти, первая волна выхода генной терапии на рынок для большинства игроков завершилась провалом. Следующая потребует переосмысления подходов к ценам. Хотя маловероятно, что компании откажутся от произвольного ценообразования, какие-то варианты возможны: от переноса производств в такие страны как Индия, что снизит издержки и позволит продавать терапию со скидкой, до появления новых страховых схем для сверхдорогих препаратов.
За последний год многие фармкомпании сократили из-за убытков портфели генной терапии или полностью отказались от них. В феврале 2025 г. Pfizer прекратил продажи своего последнего геннотерапевтического препарата - Beqvez от гемофилии В. Roche закрыл программы генной терапии гемофилии А и болезни Помпе. Но самой примечательной стала история Bluebird Bio, которая несколько лет назад стоила $10 млрд и поставила целый ряд рекордов по ценам препаратов, но так и не добилась финансового успеха - и теперь руководство вынуждено продать ее за бесценок.
Проблема отрасли заключается в непомерных ценах на препараты, позволить себе которые не может практически никто, и это можно было предвидеть с самого начала. Ориентировочная стоимость генной терапии была заложена Novartis, когда она устанавливала цену на препарат Золгенсма против СМА. Принцип ценообразования фармотрасли США гласит: "если у кого-то получилось продать препарат по высокой цене, ты должен установить свою выше и посмотреть, получится ли у тебя". Так что Золгенсма должна была быть дороже самого дорогого на тот момент геннотерапевтического препарата Luxturna ($850тыс.), но насколько? Novartis подсчитала стоимость приема конкурентного препарата против СМА Спинраза за 10 лет (более $4 млн) и назначила цену в $2,125 млн, представив ее как 50% скидку по сравнению со Спинразой. Novartis повезло: масштабная рекламная кампания сделала Золгенсму популярной даже при такой цене, и продажи до сих пор высоки. В 2021 г. они составили $1,35 млрд, в 2024 г. - $1,21 млрд.
Но когда другие фармкомпании решили повторить этот успех, для них все оказалось не так просто. В августе 2022 г. Bluebird Bio установила новый ценовой рекорд: $2,8 млн за Zynteglo против бета-талассемии, за которым последовали еще 2. Skysona против церебральной адренолейкодистрофии стоила уже $3 млн, а Lyfgenia для лечения серповидноклеточной анемии - $3,1 млн. Компания исходила из того, что им нужно компенсировать высокой ценой малое число пациентов с этими заболеваниями, а опыт Золгенсмы показывал, что люди готовы платить. Но Bluebird не смогла организовать аналогичную кампанию, у препаратов были тяжелые побочки, в т.ч. рак, а сверхвысокая цена позволяла конкурентам немного снижать свою и казаться щедрыми на их фоне (Casgevy против бета-талассемии от Vertex стоил "всего" $2,2 млн). Как следствие, несмотря на столь дорогие препараты в портфолио, продажи Bluebird были близки к нулевым: за 2024 г. ее выручка составила $83,8 млн. Устав бороться с неурядицами, руководство объявило о продаже компании всего за $29 млн.
Но проблемы генной терапии касаются не только Bluebird. Например, Pfizer неудачи в этой сфере преследуют уже несколько лет. В 2023 г. он продал свои доклинические программы генной терапии AstraZeneca, затем в 2024 г. потерпел неудачу находящийся в фазе III КИ его препарат против мышечной дистрофии Дюшенна, после приема которого умер ребенок. В 2024 г. FDA одобрила Beqvez, цена которого составила $3,5 млн, но за год его не приобрел ни один пациент. Другой производитель, BioMarin, получил в 2024 г. за свой препарат против гемофилии А, который стоит $2,9 млн за дозу, выручку всего в $26 млн. Дело здесь не в узком рынке: моноклональное антитело Hemlibra против того же заболевания от Roche принесло $5 млрд.
Одновременно компании отказываются от целых платформ: CSL решила прекратить исследования генной терапии на основе лентивируса, а Vertex - аденоассоциированного вируса, векторы из которого легли в основу целого ряда препаратов компании. Многие разработчики проводят массовые сокращения сотрудников, занимавшихся генной терапией.
Хотя исследования продолжают идти, первая волна выхода генной терапии на рынок для большинства игроков завершилась провалом. Следующая потребует переосмысления подходов к ценам. Хотя маловероятно, что компании откажутся от произвольного ценообразования, какие-то варианты возможны: от переноса производств в такие страны как Индия, что снизит издержки и позволит продавать терапию со скидкой, до появления новых страховых схем для сверхдорогих препаратов.
BY ВИРУСНАЯ НАГРУЗКА
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from jp
