Простая демонстрация и демистификация трудовой теории ценности (стоимости)
Чтобы нечто могло быть ценным, оно в первую очередь должно вообще существовать, то есть иметь какие-то материальные проявления. Эти проявления необязательно вещные. Ценным может статус, но и статус ценен потому что проявляется в действительности: в дверях, которые перед тобой открываются, в тоне, которым с тобой разговаривают. Необходимость материальности заставляет некоторых считать, что объекты и ценны в силу своей материальности. Но это не совсем так — фактическое свойство должно быть, но ещё оно должно быть востребовано. Материальное свойство само по себе для ценности это пока ещё ничто. Конечно, востребованность не случайна и близко связана со свойствами того, что востребовано, и тем не менее эта востребованность не сводится к свойствам — она происходит только во встрече предмета с агентом, и когда мы видим ценность в самой вещи как материальном объекте, мы видим её смотря на вещь глазами такого предполагаемого агента.
Т.н. "субъективная" теория ценности вымещает наивный материализм. Подобным образом более социологические теории ценности вымещают наивный субъективизм. Да, обладать ценностью внутри экономики — системы производства, оборота и потребления — может только нечто субъективно востребованное, также как и только нечто имеющее материальные проявления может быть субъективно востребованным. Но также как субъективная ценность появляется из материальных свойств под сенью их оценок и не сводится к самим свойствам, так и экономическая ценность появляется из субъективных оцениваний под сенью их роли в общем обороте и не сводится к ним.
Видно это даже на простейшем примере экономики одного человека, выступающего и производителем, и потребителем. Положим вы находите себя в ситуации способности получать одежду, отказываясь от чего-то другого, скажем еды. Пока даже не трогаем этого получения в терминах труда, пока скажем что вам доступен магический алтарь, превращающий еду в одежду. Какова ценность одежды для вас? Мы можем сказать это посмотрев на ваше поведение — посмотрев сколько еды вы понесете на алтарь, по тому курсу, что алтарь вам предлагает.
Регулируется ли ценность вашими субъективными предпочтениями? С одной стороны да — если вам вдруг понадобился дополнительный слой одежды в силу наступивших холодов (изменение материальных факторов опосредованное вашей реакцией на них), то вы понесете на алтарь больше еды чем раньше. Чем от большего количества еды вы отказываетесь в пользу одежды, тем выше вы цените одежду. Но что если с вашими предпочтениями ничего не происходит, а алтарь вдруг начинает выдавать в два раза больше одежды на то же количество еды? Продолжите ли вы нести столько же, что раньше? Почти точно нет, скорее всего вы больше еды начнете оставлять себе. Получается, ценность одежды понизится — но не потому что что-либо изменилось субъективно, а потому что изменилась доступная вам технология превращения одного в другое. Вы меньшим теперт готовы жертвовать ради одежды, потому что у вас есть теперь способ получить её за меньшее. А что бы здесь было той "субъективной" ценностью, которая остается неизменной, если в поведении она не выражается — как раз субъективизм здесь начинает выглядеть "метафизическим".
Преображающих алтарей в мире почти не существует. Зато в мире есть труд — труд это общее название для деятельности по превращению менее полезных предметов в более полезные. Труд в сочетании с обменом позволяют даже воплотить ту самую магию — предоставить способность отдавать еду и получать взамен одежду. Воспроизводимость ценных предметов трудом определяет возможности их соотношений. То что легко воспроизвести не может быть более экономически ценным в капиталистическом укладе, чем то что воспроизвести трудно, независимо от субъективных оцениваний. Руководящим для экономической ценности субъективным оцениванием становится оценивание не собственных свойств того или иного предмета, а трудности его воспроизводства, "количества необходимого труда". Конечно, это применимо только к тем предметам, что воспроизводимы и ровно поэтому.
Простая демонстрация и демистификация трудовой теории ценности (стоимости)
Чтобы нечто могло быть ценным, оно в первую очередь должно вообще существовать, то есть иметь какие-то материальные проявления. Эти проявления необязательно вещные. Ценным может статус, но и статус ценен потому что проявляется в действительности: в дверях, которые перед тобой открываются, в тоне, которым с тобой разговаривают. Необходимость материальности заставляет некоторых считать, что объекты и ценны в силу своей материальности. Но это не совсем так — фактическое свойство должно быть, но ещё оно должно быть востребовано. Материальное свойство само по себе для ценности это пока ещё ничто. Конечно, востребованность не случайна и близко связана со свойствами того, что востребовано, и тем не менее эта востребованность не сводится к свойствам — она происходит только во встрече предмета с агентом, и когда мы видим ценность в самой вещи как материальном объекте, мы видим её смотря на вещь глазами такого предполагаемого агента.
Т.н. "субъективная" теория ценности вымещает наивный материализм. Подобным образом более социологические теории ценности вымещают наивный субъективизм. Да, обладать ценностью внутри экономики — системы производства, оборота и потребления — может только нечто субъективно востребованное, также как и только нечто имеющее материальные проявления может быть субъективно востребованным. Но также как субъективная ценность появляется из материальных свойств под сенью их оценок и не сводится к самим свойствам, так и экономическая ценность появляется из субъективных оцениваний под сенью их роли в общем обороте и не сводится к ним.
Видно это даже на простейшем примере экономики одного человека, выступающего и производителем, и потребителем. Положим вы находите себя в ситуации способности получать одежду, отказываясь от чего-то другого, скажем еды. Пока даже не трогаем этого получения в терминах труда, пока скажем что вам доступен магический алтарь, превращающий еду в одежду. Какова ценность одежды для вас? Мы можем сказать это посмотрев на ваше поведение — посмотрев сколько еды вы понесете на алтарь, по тому курсу, что алтарь вам предлагает.
Регулируется ли ценность вашими субъективными предпочтениями? С одной стороны да — если вам вдруг понадобился дополнительный слой одежды в силу наступивших холодов (изменение материальных факторов опосредованное вашей реакцией на них), то вы понесете на алтарь больше еды чем раньше. Чем от большего количества еды вы отказываетесь в пользу одежды, тем выше вы цените одежду. Но что если с вашими предпочтениями ничего не происходит, а алтарь вдруг начинает выдавать в два раза больше одежды на то же количество еды? Продолжите ли вы нести столько же, что раньше? Почти точно нет, скорее всего вы больше еды начнете оставлять себе. Получается, ценность одежды понизится — но не потому что что-либо изменилось субъективно, а потому что изменилась доступная вам технология превращения одного в другое. Вы меньшим теперт готовы жертвовать ради одежды, потому что у вас есть теперь способ получить её за меньшее. А что бы здесь было той "субъективной" ценностью, которая остается неизменной, если в поведении она не выражается — как раз субъективизм здесь начинает выглядеть "метафизическим".
Преображающих алтарей в мире почти не существует. Зато в мире есть труд — труд это общее название для деятельности по превращению менее полезных предметов в более полезные. Труд в сочетании с обменом позволяют даже воплотить ту самую магию — предоставить способность отдавать еду и получать взамен одежду. Воспроизводимость ценных предметов трудом определяет возможности их соотношений. То что легко воспроизвести не может быть более экономически ценным в капиталистическом укладе, чем то что воспроизвести трудно, независимо от субъективных оцениваний. Руководящим для экономической ценности субъективным оцениванием становится оценивание не собственных свойств того или иного предмета, а трудности его воспроизводства, "количества необходимого труда". Конечно, это применимо только к тем предметам, что воспроизводимы и ровно поэтому.
BY Жизнь с другими
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. He adds: "Telegram has become my primary news source." If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats.
from jp
