Вася ведь пробовал по учебнику. Всё как учили. У героя должна быть цель. У цели должен быть мотив. Мотив должен быть «сильным». И вот Вася берёт старую драматургическую отвертку и начинает крутить знакомые винты:
Деньги. Ну да, это работает. Но зритель в 2025-м уже не купится просто на "хочу бабок". Надо сразу объяснять зачем. Окей — "чтобы вылечить дочь". Работает. Но — это же мотив, а не смысл. А Вася чувствует разницу. И вот он добавляет: «…и чтобы она потом пошла учиться в Гарвард». А зачем? …Зачем? Тут Вася подвисает. Потому что раньше всё заканчивалось на "вылечить дочь", а теперь этого недостаточно. Зритель уже видел такое 200 раз. Ему мало.
Любовь. Безотказный драйвер. Вася ставит героя в позу: он хочет добиться девушку. Но тут прилетает первая пуля от новой реальности: «Она сказала нет». И Вася уже не может включить романтический трек и цветы под дождём. Потому что он знает, что зритель сразу запишет героя в абьюзеры. "Нет — значит нет", «иди найди другую», "есть Тиндер, бро, работай над собой". И всё. И Вася чувствует, что не может просто «хотеть» женщину — теперь это должно быть не вожделение, не одержимость, не гетеронормативный рефлекс, а… непонятно что. Как будто сам жанр стал токсичным.
Власть. Ну тут Вася даже не заходит. Потому что власть — это уже клише для злодеев. «Он хочет стать боссом» — эээ, Red Flag. Почему? Потому что власть — это про контроль. Контроль — про насилие. Насилие — про токсичность. Всё. Хлопает дверь. Возвращайтесь в 1999.
И вот Вася сидит перед сценой, где по идее должен быть запуск действия — а ничего не запускается. Как будто двигатель вытек. Потому что старые мотивы — больше не про движение. Они — про оправдание. А Вася теперь ищет смысл. ... И вот Вася идёт на кухню, смотрит в окно, и впервые за много лет думает не о том, как придумать историю — а зачем вообще люди рассказывают истории.
Вася ведь пробовал по учебнику. Всё как учили. У героя должна быть цель. У цели должен быть мотив. Мотив должен быть «сильным». И вот Вася берёт старую драматургическую отвертку и начинает крутить знакомые винты:
Деньги. Ну да, это работает. Но зритель в 2025-м уже не купится просто на "хочу бабок". Надо сразу объяснять зачем. Окей — "чтобы вылечить дочь". Работает. Но — это же мотив, а не смысл. А Вася чувствует разницу. И вот он добавляет: «…и чтобы она потом пошла учиться в Гарвард». А зачем? …Зачем? Тут Вася подвисает. Потому что раньше всё заканчивалось на "вылечить дочь", а теперь этого недостаточно. Зритель уже видел такое 200 раз. Ему мало.
Любовь. Безотказный драйвер. Вася ставит героя в позу: он хочет добиться девушку. Но тут прилетает первая пуля от новой реальности: «Она сказала нет». И Вася уже не может включить романтический трек и цветы под дождём. Потому что он знает, что зритель сразу запишет героя в абьюзеры. "Нет — значит нет", «иди найди другую», "есть Тиндер, бро, работай над собой". И всё. И Вася чувствует, что не может просто «хотеть» женщину — теперь это должно быть не вожделение, не одержимость, не гетеронормативный рефлекс, а… непонятно что. Как будто сам жанр стал токсичным.
Власть. Ну тут Вася даже не заходит. Потому что власть — это уже клише для злодеев. «Он хочет стать боссом» — эээ, Red Flag. Почему? Потому что власть — это про контроль. Контроль — про насилие. Насилие — про токсичность. Всё. Хлопает дверь. Возвращайтесь в 1999.
И вот Вася сидит перед сценой, где по идее должен быть запуск действия — а ничего не запускается. Как будто двигатель вытек. Потому что старые мотивы — больше не про движение. Они — про оправдание. А Вася теперь ищет смысл. ... И вот Вася идёт на кухню, смотрит в окно, и впервые за много лет думает не о том, как придумать историю — а зачем вообще люди рассказывают истории.
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%.
from jp
