В Приморье женщина отказывается признавать погибшим брата, пропавшего на СВО. Ей сказали, что тело брата опознали по тату на ноге, однако сестра уверена, что татуировок у него не было и ей собираются привезти тело другого погибшего бойца.
По данным «Базы», в апреле 2024 года Павел И. отправился на службу в зону СВО, но уже спустя несколько недель, 2 мая, его официально объявили пропавшим без вести. Четыре месяца спустя сестре Павла, Евгении (на фото), позвонил мужчина, представившийся командиром части, в которой служил ее брат. Командир сообщил, что Павла нет в живых: его удалось опознать благодаря тату на ноге, и тело скоро привезут сестре.
Новость о гибели брата вызвала подозрения у Евгении: по ее словам, Павел не набивал татуировок и точно не мог их нанести за пару недель в зоне боевых действий. Сестра попросила командира части провести генетическую экспертизу для подтверждения личности брата, однако, по её словам, военный отказывается это делать.
17-го сентября Евгения обратилась в полицию: она не хочет признавать брата погибшим и хоронить, возможно, другого бойца.
В Приморье женщина отказывается признавать погибшим брата, пропавшего на СВО. Ей сказали, что тело брата опознали по тату на ноге, однако сестра уверена, что татуировок у него не было и ей собираются привезти тело другого погибшего бойца.
По данным «Базы», в апреле 2024 года Павел И. отправился на службу в зону СВО, но уже спустя несколько недель, 2 мая, его официально объявили пропавшим без вести. Четыре месяца спустя сестре Павла, Евгении (на фото), позвонил мужчина, представившийся командиром части, в которой служил ее брат. Командир сообщил, что Павла нет в живых: его удалось опознать благодаря тату на ноге, и тело скоро привезут сестре.
Новость о гибели брата вызвала подозрения у Евгении: по ее словам, Павел не набивал татуировок и точно не мог их нанести за пару недель в зоне боевых действий. Сестра попросила командира части провести генетическую экспертизу для подтверждения личности брата, однако, по её словам, военный отказывается это делать.
17-го сентября Евгения обратилась в полицию: она не хочет признавать брата погибшим и хоронить, возможно, другого бойца.
Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from kr
