Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
О замене общественного консенсуса на общественный договор
Федеральные электоральные циклы последних лет (2018 г. - президентские выборы, 2021 г. - думские) неизменно сопровождались обсуждениями в экспертной среде т.н. общественного договора общества и власти. Сейчас ничего подобного нет. Вместо договора сейчас - общественная консолидация и полное единение. Тем не менее, отчужденное от власти аполитичное российское общество всегда апеллирует к негласным правилам и факторам этого «договора». В основном, они основываются на стремлении людей жить своей, как считается, нормальной жизнью без (или при минимизации) непопулярных решений.
Жизнь как прежде, или нормализация в условиях СВО. Большинство населения страны хочет жить как обычно: особенно это заметно в столицах и мегаполисах. Эта тема осуждается часто и воинственными патриотами, и внесистемной оппозицией. Однако, власти готовы, по возможности, учитывать эти настроения. Возможно, госвласть извлекла уроки из частичной мобилизации и последовавших за ней каскадом сложностей и экономических и прочих потерь. Если так – то вариант «жизнь как прежде» будет оказывать нормализующий эффект, но и здесь без «как бы» не обойтись. Тем не менее, ощущение прежней нормальности – значимый и, пожалуй, ключевой запрос социума, который власть (как бы) готова удовлетворять. Не в рамках «договорились», а, скорее, «условились».
Замедление темпов экономических ухудшений. Траты на военный бюджет и сектор безопасности возрастают, а влияние санкций на экономику страны в долгосрочной перспективе может быть очень тяжелым. В этих условиях у общества есть запрос не на улучшения, а на сохранение привычных стандартов. Ослабление рубля этим летом, повышение цен на бензин, стабильно высокие темпы инфляции – все это факторы в восприятии общества неблагоприятные: они беспокоят граждан. Россияне, грубо говоря, не верят в то, что цены на мясо или молоко будут дешеветь, но они хотят, чтобы эти цены хотя бы не росли полгода или год.
Запрос на эффективную экономическую политику. Тему импортозамещения общество приняло в значительной мере и сейчас хочет получать подтверждения эффективных результатов. Понятно и абсолютно ожидаемо, что в плане высокотехнологичного производства и прорывных технологий результат будет таким, каким он есть сейчас. Общественное мнение формируется под воздействием пропаганды и, прежде всего, обыденного сознания, то есть того, что люди видят в своей повседневной жизни. В рамках обыденного создания есть «Вкусно и точка» и развитие собственных производств, например, по пошиву одежды. У общества есть запрос на то, чтобы россияне работали еще больше и «не ленились», хотя никакой лени русских «Емель» нет, а есть невысокий уровень производительности труда и дефицит квалифицированной рабочей силы. Социум считает (в том числе и под воздействием пропаганды), что в этих условиях можно и нужно развиваться, и хотел бы видеть позитивные результаты этого пути.
Есть еще запросы на борьбу с коррупцией, на экологию, на улучшение дел в ЖКХ и, например, раздельный сбор мусора в мегаполисах, но все эти и многие другие вопросы, по большому счету, задвинуты далеко в дальние ящики. Примеры антикоррупционной политики в отношении правящего класса всегда найдутся, но сейчас эту тему особо не муссируют.
Власть в этих условиях не готова формировать общественный договор. Вместо договора - консенсус, по крайней мере, до президентских выборов, а дальше… покажет «Время».
Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
О замене общественного консенсуса на общественный договор
Федеральные электоральные циклы последних лет (2018 г. - президентские выборы, 2021 г. - думские) неизменно сопровождались обсуждениями в экспертной среде т.н. общественного договора общества и власти. Сейчас ничего подобного нет. Вместо договора сейчас - общественная консолидация и полное единение. Тем не менее, отчужденное от власти аполитичное российское общество всегда апеллирует к негласным правилам и факторам этого «договора». В основном, они основываются на стремлении людей жить своей, как считается, нормальной жизнью без (или при минимизации) непопулярных решений.
Жизнь как прежде, или нормализация в условиях СВО. Большинство населения страны хочет жить как обычно: особенно это заметно в столицах и мегаполисах. Эта тема осуждается часто и воинственными патриотами, и внесистемной оппозицией. Однако, власти готовы, по возможности, учитывать эти настроения. Возможно, госвласть извлекла уроки из частичной мобилизации и последовавших за ней каскадом сложностей и экономических и прочих потерь. Если так – то вариант «жизнь как прежде» будет оказывать нормализующий эффект, но и здесь без «как бы» не обойтись. Тем не менее, ощущение прежней нормальности – значимый и, пожалуй, ключевой запрос социума, который власть (как бы) готова удовлетворять. Не в рамках «договорились», а, скорее, «условились».
Замедление темпов экономических ухудшений. Траты на военный бюджет и сектор безопасности возрастают, а влияние санкций на экономику страны в долгосрочной перспективе может быть очень тяжелым. В этих условиях у общества есть запрос не на улучшения, а на сохранение привычных стандартов. Ослабление рубля этим летом, повышение цен на бензин, стабильно высокие темпы инфляции – все это факторы в восприятии общества неблагоприятные: они беспокоят граждан. Россияне, грубо говоря, не верят в то, что цены на мясо или молоко будут дешеветь, но они хотят, чтобы эти цены хотя бы не росли полгода или год.
Запрос на эффективную экономическую политику. Тему импортозамещения общество приняло в значительной мере и сейчас хочет получать подтверждения эффективных результатов. Понятно и абсолютно ожидаемо, что в плане высокотехнологичного производства и прорывных технологий результат будет таким, каким он есть сейчас. Общественное мнение формируется под воздействием пропаганды и, прежде всего, обыденного сознания, то есть того, что люди видят в своей повседневной жизни. В рамках обыденного создания есть «Вкусно и точка» и развитие собственных производств, например, по пошиву одежды. У общества есть запрос на то, чтобы россияне работали еще больше и «не ленились», хотя никакой лени русских «Емель» нет, а есть невысокий уровень производительности труда и дефицит квалифицированной рабочей силы. Социум считает (в том числе и под воздействием пропаганды), что в этих условиях можно и нужно развиваться, и хотел бы видеть позитивные результаты этого пути.
Есть еще запросы на борьбу с коррупцией, на экологию, на улучшение дел в ЖКХ и, например, раздельный сбор мусора в мегаполисах, но все эти и многие другие вопросы, по большому счету, задвинуты далеко в дальние ящики. Примеры антикоррупционной политики в отношении правящего класса всегда найдутся, но сейчас эту тему особо не муссируют.
Власть в этих условиях не готова формировать общественный договор. Вместо договора - консенсус, по крайней мере, до президентских выборов, а дальше… покажет «Время».
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from us
