Кремлёвский безБашенник

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества

18 + НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ИНОЗЕМЦЕВЫМ ВЛАДИСЛАВОМ ЛЕОНИДОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ИНОЗЕМЦЕВА ВЛАДИСЛАВА ЛЕОНИДОВИЧА

Сегодня 5 декабря – а это значит, что прошло тринадцать лет с того дня, как в России в последний раз попыталась возродиться публичная политика. После выборов в Государственную Думу, которые состоялись 4 декабря 2011 года и были, по распространённому мнению, тотально сфальфицированы, в Москве начались стихийные акции протеста, продолжавшиеся с перерывами несколько месяцев и приведшие к некоему подобию диалога власти и народа, легализации политических партий и попытке разрозненной отечественной оппозиции хоть как-то консолидироваться.

События того времени примечательны тем, что развивались по канонам протестных выступлений в авторитарных странах – которые наиболее часто начинались со стихийного возмущения неким конкретным действием властей (в нашем случае – искажением результатов голосования), а не представляли собой продукт согласованных действий оппозиционных сил. Но специфика российского общества внесла свои коррективы: руководители вышедших на улицу манифестантов начали пытаться договариваться о чём-то с Кремлём вместо того, чтобы попытаться максимально развить импульс, возникший снизу совершенно неожиданным образом.

Кроме того, уже тогда было понятно, что сама оппозиция, как только она хотя бы немного становится субъектной, погружается в выяснения того, кто в ней настоящий лидер и как должна она быть вокруг него выстроена. Из дня сегодняшнего очень хорошо видно, что никакого приза победителю в локальной схватке не полагалось – и прежде всего потому, что власть слишком быстро поняла: лидеры протеста не способны «капитализировать» своё влияние в реальную политическую силу, с которой пришлось бы считаться. В результате Кремль пошёл на небольшое тактическое отступление, быстро сменившееся уверенным «контрнаступом», начавшимся почти немедленно после перегруппировки весной 2012 г.

События конца 2011 – начала 2012 гг. стали, на мой взгляд, переломным моментом новейшей российской истории: после них власть перестала даже делать вид, что она намерена соблюдать какие-либо законы и правила, но при этом те, кто ей противостоял, не сделали из этого практически никаких выводов, полагая, что ситуация изменилась лишь незначительно (а то даже считая, что шансов на успех стало больше – были ведь и «конкурентные» выборы 2012 г., и успехи оппозиционеров на региональных и муниципальных выборах, и казавшиеся всё более масштабными митинги и демонстрации. Но, несмотря на это, я бы рискнул утверждать: к весне 2012 г. было проиграно всё, и дальнейшая траектория событий оставляла мало причин сомневаться в том, куда она приведёт.

Осенью 2011 г., на мой взгляд, закончились 20 лет постсоветской истории, в течение которых в России можно было говорить о каких-то «развилках» и минимальной вариативности нашей социальной эволюции. За этим временем началось другое, не предполагающее альтернатив; период в истории, конец которого сейчас невозможно определить даже самым приблизительным образом...

www.group-telegram.com/us/kremlebezBashennik.com/40224

5.2K viewsDec 5, 2024 at 07:57

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества

18 + НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ИНОЗЕМЦЕВЫМ ВЛАДИСЛАВОМ ЛЕОНИДОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ИНОЗЕМЦЕВА ВЛАДИСЛАВА ЛЕОНИДОВИЧА

Сегодня 5 декабря – а это значит, что прошло тринадцать лет с того дня, как в России в последний раз попыталась возродиться публичная политика. После выборов в Государственную Думу, которые состоялись 4 декабря 2011 года и были, по распространённому мнению, тотально сфальфицированы, в Москве начались стихийные акции протеста, продолжавшиеся с перерывами несколько месяцев и приведшие к некоему подобию диалога власти и народа, легализации политических партий и попытке разрозненной отечественной оппозиции хоть как-то консолидироваться.

События того времени примечательны тем, что развивались по канонам протестных выступлений в авторитарных странах – которые наиболее часто начинались со стихийного возмущения неким конкретным действием властей (в нашем случае – искажением результатов голосования), а не представляли собой продукт согласованных действий оппозиционных сил. Но специфика российского общества внесла свои коррективы: руководители вышедших на улицу манифестантов начали пытаться договариваться о чём-то с Кремлём вместо того, чтобы попытаться максимально развить импульс, возникший снизу совершенно неожиданным образом.

Кроме того, уже тогда было понятно, что сама оппозиция, как только она хотя бы немного становится субъектной, погружается в выяснения того, кто в ней настоящий лидер и как должна она быть вокруг него выстроена. Из дня сегодняшнего очень хорошо видно, что никакого приза победителю в локальной схватке не полагалось – и прежде всего потому, что власть слишком быстро поняла: лидеры протеста не способны «капитализировать» своё влияние в реальную политическую силу, с которой пришлось бы считаться. В результате Кремль пошёл на небольшое тактическое отступление, быстро сменившееся уверенным «контрнаступом», начавшимся почти немедленно после перегруппировки весной 2012 г.

События конца 2011 – начала 2012 гг. стали, на мой взгляд, переломным моментом новейшей российской истории: после них власть перестала даже делать вид, что она намерена соблюдать какие-либо законы и правила, но при этом те, кто ей противостоял, не сделали из этого практически никаких выводов, полагая, что ситуация изменилась лишь незначительно (а то даже считая, что шансов на успех стало больше – были ведь и «конкурентные» выборы 2012 г., и успехи оппозиционеров на региональных и муниципальных выборах, и казавшиеся всё более масштабными митинги и демонстрации. Но, несмотря на это, я бы рискнул утверждать: к весне 2012 г. было проиграно всё, и дальнейшая траектория событий оставляла мало причин сомневаться в том, куда она приведёт.

Осенью 2011 г., на мой взгляд, закончились 20 лет постсоветской истории, в течение которых в России можно было говорить о каких-то «развилках» и минимальной вариативности нашей социальной эволюции. За этим временем началось другое, не предполагающее альтернатив; период в истории, конец которого сейчас невозможно определить даже самым приблизительным образом...

BY Кремлёвский безБашенник