Notice: file_put_contents(): Write of 22685 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Кремлёвский безБашенник | Telegram Webview: kremlebezBashennik/42173 -
Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
Централизация лоялизма: новая диспозиция
Десять лет назад самыми протестными в стране являлись столицы и мегаполисы, а сейчас наибольший уровень недовольства и локальный протест ушли на периферию. Конечно, с поправкой на общее снижение протестности, но это так.
Это явление я бы обозначил как централизацию лоялизма, оно имеет свои причины.
Устранение несистемной оппозиции из относительно легального поля заняло примерно 11 лет: от Болотной до февраля 2022 г. С тех пор изменения в структуре протестных настроений весьма значительны.
Многочисленные замеры показывают, что наибольший уровень лоялизма - в столицах, а наиболее протестные и носители социального недовольства - на периферии. Причем, можно говорить, преимущественно, о протестах с экономическими требованиями и «антибоярскими» акциями (то есть против местных и региональных властей и влиятельного бизнеса). Протесты с политическими требованиями – маркируются властью как нелегальные, и у общества нет никаких амбиций на сей счет.
Эта диспозиция, которая за десять лет поменялась кардинально, - следствие масштабных изменений в структуре российской социальности. На мой взгляд, она объясняется следующими социально-экономическими аспектами.
1. Недовольные в столицах и мегаполисах образованные люди с доходом от среднего и выше – осознали низкую вероятность политических изменений. Носители этих настроений ориентировались в экономическом плане на рыночную экономику, а новый средний класс в столицах, мегаполисах и во всей стране формируется за счет работы на государство (чиновники, силовики, господрядчики и т.д.) и госзаказ и корпорации-монополисты. Структуры рыночной экономики постепенно выхолащиваются, и экономическая база для таких настроений сужается.
2. Социология демонстрирует, что молодежь остается самой умеренной в плане антизападности стратой. Еще 5-6 лет назад для многих из них был вариант отъезда из страны и получение образования за рубежом. Сейчас такие институциональные возможности резко сократились. Вместе с проактивным патриотическим воспитанием это в течении 3-5 лет резко снизит в глазах образованной молодежи потенциал «мягкой силы» Запада.
3. Жители столиц и мегаполисов понимают, что живут они лучше, чем обитатели региональной периферии. Сейчас в крупных городах России хорошие темпы строительства, во многом это связано с логикой агломерационного укрупнения. Ведь многие хотят уехать из региональной глубинки и рассматривают любые возможности для этого. За постсоветскую историю и, особенно, последние десять лет мобильность населения в России существенно выросла. Те, кто приехал в Москву, Краснодар, Казань или даже Самару из условной глубинки, понимают, что у них меньше оснований жаловаться на жизнь, чем у жителей региональной периферии. Доходы выше и возможности тоже, соответственно, лучше и качество жизни.
4. Та же социология (например, фокус-группы) показывают, что базовый запрос в регионах - сделать так, как в Москве. Питерские таксисты завидуют Москве («им повезло с мэром»). Однако в российском обществе есть и более точные оценки происходящего: центров Империи много быть не может. В СССР столицы республик получали особый статус, сейчас в России государство укреплением стратегических окраин может создавать особые социально-экономические агломерации. Но их, по большому счету, много быть не может, а Москва как огромный хаб ресурсов и дальше продолжает усиливать свои преимущества над остальными типами социальности. Альтернатив такой политике пока нет.
5. В России любые серьезные сдвиги (пандемия, СВО) только усиливают социально-экономическое расслоение как в географическом, так и в стратовом плане. Нынешний переход страны на национал-патриотическую парадигму поставил все на свои места в плане конфигурации лоялизма. Теперь люди с хорошими доходами больше довольны, чем бедные. Хотя 5-7 лет назад было наоборот. Но сверхбогатые (1-2%) в выигрыше всегда.
Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук
Централизация лоялизма: новая диспозиция
Десять лет назад самыми протестными в стране являлись столицы и мегаполисы, а сейчас наибольший уровень недовольства и локальный протест ушли на периферию. Конечно, с поправкой на общее снижение протестности, но это так.
Это явление я бы обозначил как централизацию лоялизма, оно имеет свои причины.
Устранение несистемной оппозиции из относительно легального поля заняло примерно 11 лет: от Болотной до февраля 2022 г. С тех пор изменения в структуре протестных настроений весьма значительны.
Многочисленные замеры показывают, что наибольший уровень лоялизма - в столицах, а наиболее протестные и носители социального недовольства - на периферии. Причем, можно говорить, преимущественно, о протестах с экономическими требованиями и «антибоярскими» акциями (то есть против местных и региональных властей и влиятельного бизнеса). Протесты с политическими требованиями – маркируются властью как нелегальные, и у общества нет никаких амбиций на сей счет.
Эта диспозиция, которая за десять лет поменялась кардинально, - следствие масштабных изменений в структуре российской социальности. На мой взгляд, она объясняется следующими социально-экономическими аспектами.
1. Недовольные в столицах и мегаполисах образованные люди с доходом от среднего и выше – осознали низкую вероятность политических изменений. Носители этих настроений ориентировались в экономическом плане на рыночную экономику, а новый средний класс в столицах, мегаполисах и во всей стране формируется за счет работы на государство (чиновники, силовики, господрядчики и т.д.) и госзаказ и корпорации-монополисты. Структуры рыночной экономики постепенно выхолащиваются, и экономическая база для таких настроений сужается.
2. Социология демонстрирует, что молодежь остается самой умеренной в плане антизападности стратой. Еще 5-6 лет назад для многих из них был вариант отъезда из страны и получение образования за рубежом. Сейчас такие институциональные возможности резко сократились. Вместе с проактивным патриотическим воспитанием это в течении 3-5 лет резко снизит в глазах образованной молодежи потенциал «мягкой силы» Запада.
3. Жители столиц и мегаполисов понимают, что живут они лучше, чем обитатели региональной периферии. Сейчас в крупных городах России хорошие темпы строительства, во многом это связано с логикой агломерационного укрупнения. Ведь многие хотят уехать из региональной глубинки и рассматривают любые возможности для этого. За постсоветскую историю и, особенно, последние десять лет мобильность населения в России существенно выросла. Те, кто приехал в Москву, Краснодар, Казань или даже Самару из условной глубинки, понимают, что у них меньше оснований жаловаться на жизнь, чем у жителей региональной периферии. Доходы выше и возможности тоже, соответственно, лучше и качество жизни.
4. Та же социология (например, фокус-группы) показывают, что базовый запрос в регионах - сделать так, как в Москве. Питерские таксисты завидуют Москве («им повезло с мэром»). Однако в российском обществе есть и более точные оценки происходящего: центров Империи много быть не может. В СССР столицы республик получали особый статус, сейчас в России государство укреплением стратегических окраин может создавать особые социально-экономические агломерации. Но их, по большому счету, много быть не может, а Москва как огромный хаб ресурсов и дальше продолжает усиливать свои преимущества над остальными типами социальности. Альтернатив такой политике пока нет.
5. В России любые серьезные сдвиги (пандемия, СВО) только усиливают социально-экономическое расслоение как в географическом, так и в стратовом плане. Нынешний переход страны на национал-патриотическую парадигму поставил все на свои места в плане конфигурации лоялизма. Теперь люди с хорошими доходами больше довольны, чем бедные. Хотя 5-7 лет назад было наоборот. Но сверхбогатые (1-2%) в выигрыше всегда.
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from us
