Большинство экспертов считают, что завершение спецоперации не станет отправной точкой для либерализации внутренней политики режима. Даже в условиях возможного мирного урегулирования государственная риторика, по их словам, продолжит строиться вокруг необходимости общественного единения и мобилизационной логики — как в контексте противодействия внешним угрозам, так и в части восстановления новых регионов.
Продвижение в направлении переговоров уже активизировало обсуждения потенциальных политических изменений после окончания СВО. Однако ключевой проблемой, по словам одного из собеседников «Незыгаря», станет интерпретация итогов операции и объяснение обществу ее целей и результатов. «Эффекта, сопоставимого с крымским, ожидать не приходится: слишком высока цена новых территорий», — отмечает он. По данным источников, завершение СВО позитивно воспримут порядка 60–65% граждан, сам факт окончания войны создаст эффект победы.
К думским выборам, по словам собеседников «Незыгаря», задействуют два сценария: предполагающий продолжение СВО к лету 2026 года и допускающий ее завершение к этому времени. При этом для Кремля, как признают источники, сохранение текущей ситуации выглядит предпочтительнее: «Позитив от завершения СВО продлится два–три месяца, после чего возникнут сопутствующие проблемы в виде демобилизации, переход в новый формат целей и недовольство». Поэтому, утверждают они, рассчитывать на «оттепель» не приходится.
Продолжение боевых действий потребует напряжения ресурсов для поддержания баланса между гражданской экономикой и военными нуждами и усилит давление на правительство, считают эксперты «Минченко консалтинга». При этом окончание войны может ослабить эффект «сплочения вокруг флага» и «разморозит» целый ряд проблемных вопросов. «Социальная проблематика станет производной от экономического состояния в гораздо большей степени, чем сейчас», – говорится в аналитическом обзоре Минченко.
Для административных партий окончание СВО может создать дополнительные возможности для аккуратной критики властей, но структурно модель политической системы меняться не будет: ее архитектура по-прежнему предполагает минимизацию публичной критики вертикали. Планы администрации по увеличению доли мандатов «Единой России» в новом созыве сохраняются вне зависимости от развития событий.
Собеседники «Незыгаря» скептически оценивают вероятность смягчения политического курса. Длительная спецоперация, говорят они, привела к заметному усилению позиций силовых структур, которые во многом формируют уже не только контуры, но и сам ландшафт внутренней политики. Жесткие ограничения на протестную активность и расширение цензурных практик, по словам источников, стали элементами системы, которые невозможно «отмотать назад». При этом допускается возможность появления отдельных фасадных сигналов «оттепели», однако, по оценкам собеседников, они не повлекут за собой существенных институциональных изменений, а дальнейшее ужесточение регуляторной логики останется вероятным сценарием. Эксперты предлагают обратить внимание на опыт Беларуси, где сохраняется жесткий административный контроль.
При этом вся текущая социология, как отмечают источники, фиксирует высокий общественный запрос на решение внутренних социально-экономических проблем. На уровне публичной риторики власти, по их словам, будут стремиться реагировать на этот запрос. Однако это, считают собеседники, не означает роста расходов на здравоохранение, образование или ЖКХ. Взамен обществу будет предложена новая объединяющая повестка — восстановление новых территорий и их интеграция, что также открывает дополнительные возможности для крупных подрядчиков и связанных с ними элит.
По словам одного из источников, даже в случае завершения спецоперации логика «осажденной крепости» останется одним из ключевых элементов государственной коммуникации: «Граждан будут готовить к тому, что риски новых конфликтов сохраняются». В этом контексте милитаристская риторика может быть частично снижена, но полностью исчезнуть не должна.
Большинство экспертов считают, что завершение спецоперации не станет отправной точкой для либерализации внутренней политики режима. Даже в условиях возможного мирного урегулирования государственная риторика, по их словам, продолжит строиться вокруг необходимости общественного единения и мобилизационной логики — как в контексте противодействия внешним угрозам, так и в части восстановления новых регионов.
Продвижение в направлении переговоров уже активизировало обсуждения потенциальных политических изменений после окончания СВО. Однако ключевой проблемой, по словам одного из собеседников «Незыгаря», станет интерпретация итогов операции и объяснение обществу ее целей и результатов. «Эффекта, сопоставимого с крымским, ожидать не приходится: слишком высока цена новых территорий», — отмечает он. По данным источников, завершение СВО позитивно воспримут порядка 60–65% граждан, сам факт окончания войны создаст эффект победы.
К думским выборам, по словам собеседников «Незыгаря», задействуют два сценария: предполагающий продолжение СВО к лету 2026 года и допускающий ее завершение к этому времени. При этом для Кремля, как признают источники, сохранение текущей ситуации выглядит предпочтительнее: «Позитив от завершения СВО продлится два–три месяца, после чего возникнут сопутствующие проблемы в виде демобилизации, переход в новый формат целей и недовольство». Поэтому, утверждают они, рассчитывать на «оттепель» не приходится.
Продолжение боевых действий потребует напряжения ресурсов для поддержания баланса между гражданской экономикой и военными нуждами и усилит давление на правительство, считают эксперты «Минченко консалтинга». При этом окончание войны может ослабить эффект «сплочения вокруг флага» и «разморозит» целый ряд проблемных вопросов. «Социальная проблематика станет производной от экономического состояния в гораздо большей степени, чем сейчас», – говорится в аналитическом обзоре Минченко.
Для административных партий окончание СВО может создать дополнительные возможности для аккуратной критики властей, но структурно модель политической системы меняться не будет: ее архитектура по-прежнему предполагает минимизацию публичной критики вертикали. Планы администрации по увеличению доли мандатов «Единой России» в новом созыве сохраняются вне зависимости от развития событий.
Собеседники «Незыгаря» скептически оценивают вероятность смягчения политического курса. Длительная спецоперация, говорят они, привела к заметному усилению позиций силовых структур, которые во многом формируют уже не только контуры, но и сам ландшафт внутренней политики. Жесткие ограничения на протестную активность и расширение цензурных практик, по словам источников, стали элементами системы, которые невозможно «отмотать назад». При этом допускается возможность появления отдельных фасадных сигналов «оттепели», однако, по оценкам собеседников, они не повлекут за собой существенных институциональных изменений, а дальнейшее ужесточение регуляторной логики останется вероятным сценарием. Эксперты предлагают обратить внимание на опыт Беларуси, где сохраняется жесткий административный контроль.
При этом вся текущая социология, как отмечают источники, фиксирует высокий общественный запрос на решение внутренних социально-экономических проблем. На уровне публичной риторики власти, по их словам, будут стремиться реагировать на этот запрос. Однако это, считают собеседники, не означает роста расходов на здравоохранение, образование или ЖКХ. Взамен обществу будет предложена новая объединяющая повестка — восстановление новых территорий и их интеграция, что также открывает дополнительные возможности для крупных подрядчиков и связанных с ними элит.
По словам одного из источников, даже в случае завершения спецоперации логика «осажденной крепости» останется одним из ключевых элементов государственной коммуникации: «Граждан будут готовить к тому, что риски новых конфликтов сохраняются». В этом контексте милитаристская риторика может быть частично снижена, но полностью исчезнуть не должна.
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from us
