mikaprok reading

О пристальном взгляде

Искал современный литературоведческий материал об И.С.Тургеневе и нашел пару интересных работ, спасибо лекциям Алексея Вдовина.

Во-первых, это «Странный Тургенев» Владимира Николаевича Топорова. Жанр классик о классике в оригинальной обработке. Редко удается сказать что-то новое о давно забытом старом, но тут, кажется, получилось. И получилось небезинтересно для стороннего наблюдателя. Последние т. н. мистические произведения Тургенева объясняются не исключением из общего ряда, а развитием давно присутствующей формы чуть ли не импрессионизма. Кстати, полезный вопрос: насколько И.С. следил за прогрессиными тенденциями. И, да, следил в том числе на уровне лекций Сеченова и интенсивной деятельности Александра Герцена-младшего. Как раз через этот Zeitgest можно попробовать найти ключ к превращению реалиста в экспериссиониста.

Во-вторых, это, конечно, «Hunting nature» Томаса Ходжа. Автор известный и т.с. убежденный русист, как мне кажется, выбрал очень интересный ракурс. «Записки охотника», конечно, во многом наследуют французской пасторали и в частности руссоистким заискиваниям Жорж Санд. Это невозможно отрицать ни сюжетно (присутствует калькирование), ни стилистически. Однако вот что любопытно, сам перенос действия в лес крайне симптоматичен.

Тургенев, охотившийся активно всю свою жизнь, явился первооткрывателем большого реалистического романа в русской литературе. Это не случайность и не совпадение. Охота, как и в широком смысле общение с дикой природой — важная часть мира русского человека. Американский фронтир, например, тоже без ума от лесных чащ, широких рек, высоченных горных хребтов. Но в отличие от Генри Торо или Джона Мьюра у Тургенева, как и у всех его вынужденных последователей вплоть до Пришвина это не трепетно-восторженный взгляд и не агрессивное выживание с демонстрацией воли, а инструментальный подход к использованию природы. Мы и есть часть того ландшафта, который мы наблюдаем, а поэтому здесь требуется хирургическая точность действий. Внимание к деталям, от которых зависит многое. Побеждать тут некого и нечего — жили и продолжаем жить на опушке бескрайнего моря деревьев. Речь о сложно устроенном ритуале, а не труде.

Любопытно, что Ходж написал не только про охоту сквозь тургеневскую оптику, но и про рыбалку глазами Аксакова, но в другом томе. Дуплет.

www.group-telegram.com/us/mikaprok_reading.com/234

546 viewsApr 25 at 09:08

О пристальном взгляде

Искал современный литературоведческий материал об И.С.Тургеневе и нашел пару интересных работ, спасибо лекциям Алексея Вдовина.

Во-первых, это «Странный Тургенев» Владимира Николаевича Топорова. Жанр классик о классике в оригинальной обработке. Редко удается сказать что-то новое о давно забытом старом, но тут, кажется, получилось. И получилось небезинтересно для стороннего наблюдателя. Последние т. н. мистические произведения Тургенева объясняются не исключением из общего ряда, а развитием давно присутствующей формы чуть ли не импрессионизма. Кстати, полезный вопрос: насколько И.С. следил за прогрессиными тенденциями. И, да, следил в том числе на уровне лекций Сеченова и интенсивной деятельности Александра Герцена-младшего. Как раз через этот Zeitgest можно попробовать найти ключ к превращению реалиста в экспериссиониста.

Во-вторых, это, конечно, «Hunting nature» Томаса Ходжа. Автор известный и т.с. убежденный русист, как мне кажется, выбрал очень интересный ракурс. «Записки охотника», конечно, во многом наследуют французской пасторали и в частности руссоистким заискиваниям Жорж Санд. Это невозможно отрицать ни сюжетно (присутствует калькирование), ни стилистически. Однако вот что любопытно, сам перенос действия в лес крайне симптоматичен.

Тургенев, охотившийся активно всю свою жизнь, явился первооткрывателем большого реалистического романа в русской литературе. Это не случайность и не совпадение. Охота, как и в широком смысле общение с дикой природой — важная часть мира русского человека. Американский фронтир, например, тоже без ума от лесных чащ, широких рек, высоченных горных хребтов. Но в отличие от Генри Торо или Джона Мьюра у Тургенева, как и у всех его вынужденных последователей вплоть до Пришвина это не трепетно-восторженный взгляд и не агрессивное выживание с демонстрацией воли, а инструментальный подход к использованию природы. Мы и есть часть того ландшафта, который мы наблюдаем, а поэтому здесь требуется хирургическая точность действий. Внимание к деталям, от которых зависит многое. Побеждать тут некого и нечего — жили и продолжаем жить на опушке бескрайнего моря деревьев. Речь о сложно устроенном ритуале, а не труде.

Любопытно, что Ходж написал не только про охоту сквозь тургеневскую оптику, но и про рыбалку глазами Аксакова, но в другом томе. Дуплет.

BY mikaprok reading