Скриншот из статьи А. Цуциева. Эти две махины хранятся в Нацмузее Владикавказа.

"Единороги" - что-то среднее между пушкой и гаубицей. Стреляли пушечными ядрами, бомбами, зажигательными и разрывными гранатами и картечью. Калибр 152 мм, дальность 2 300 м. Такая артиллерия сопровождала имперскую армию в 18-19 вв. во всех войнах - с Пруссией, Османами, Наполеоном и т.д.

Эти "единороги" были отлиты на Урале в 1817 г. - видимо, их сразу поставили на вооружение владикавказского гарнизона. Лишь в 1906 г. их сняли и отдали музею.

За эти сто лет пушки увидели самые горячие годы Кавказских войн, включая ермоловский период. Интересно, приходилось ли использовать их по прямому назначению.

Вчера на стриме про Мальбахова затронули тему образования, и не случайно - массово среднее и высшее образование на Северном Кавказе развернулись именно в 70-е годы. Понятно почему - кто-то должен был работать на только что построенных заводах. Кроме этого, образование было главным способом воспитать советского гражданина - верного партии и государству, неистово верующего в социалистическую религию (а не в араамическую) и готового положить жизнь на пути построения рая (коммунистического).

И интересное наблюдение, которым со мной делился научрук - именно в 70-е годы из бытовухи пропал феномен "забрать ребенка из школы, чтобы он помогал семье в поле / на дому". Даже выросшие в доиндустриальном мире взрослые осознали, что просиживание времени на уроках - не зря, а позитивно отразится на будущем и ребенка, и семьи. Именно тогда в общественном сознании укоренилась мысль о том, что образование - реальный лифт, который поможет построить карьеру и обустроить жизнь.

Сильно резонирует с нынешними временами, когда каждый второй школьник мечтает уйти после 9 класса в колледж. Так он не только избежит ЕГЭ - это еще и косвенное свидетельство падения престижа образования: лифт не остановился, но стал ходить с огромным скрипом. Подобных лифтов стало много - и зумеру намного интереснее развивать свой блог или заниматься темками, чем просиживать штаны на скучных лекциях у преподов, которые (по мнению зумеров) и жизни не знают, и в своей профессии отстали.

Я не собирался комментировать встречу Трампа с Зеленским, но увидел фото переговорной комнаты в Белом доме и не смог пройти мимо. Это помещение идеально подходит для проведения шикарной кавказской свадьбы, интерьер прямо как в лучших ресторанах Нальчика или Грозного. Надо нафиг выбросить этот самолёт и поставить на стол огромный поднос с вареной индейкой, обложенной кучей фруктов, и чтоб торчал ананас - с этим подарком сторона невесты приехала к стороне жениха. Справа должен стоять огромный баннер-фотозона с надписью Ислам & Дана. Фотограф за вечер возьмёт 150к. На камине одна из ваз должна быть шоколадным фонтаном, чтобы туда макать клубнику и маршмеллоу. Президентов на портретах переодеть в черкески и папахи. И чтоб гремела музыка Черима или Макки и гости не слышали друг друга. А так идеальный интерьер для условного Elbrus Residence, посадочное место на гостя от 6к.

Баксанское барокко добралось до Вашингтона, а когда не добиралось ииииуу.

Еще в тему образования. Филипп Шорт в своей биографии Путина описывает процесс обучения ВВП на юрфаке Ленинградского университета:

Большинство преподавателей просто зачитывали свои конспекты, причем делали это достаточно медленно, чтобы студенты могли дословно их переписать. Преподаватель Фулбрайта, посетивший юридический факультет, язвительно написал на сайте , что «конспекты профессора становятся конспектами студента, не проходя через сознание ни одного из них». Отношения между преподавателем и студентом, как и в большинстве российских учебных заведений, были жестко иерархическими. Студенты вставали, когда приходил профессор, а если опаздывали, то должны были ждать на улице - особое испытание для Путина, который, казалось, врожденно не мог приходить вовремя. Очень часто к ним относились как к детям, "социально инфантильным", как выразился один пожилой профессор.

Британского журналиста удивляют вещи, которые для нас естественны. Про конспекты даже говорить не буду - сам по себе неплохой инструмент, но в наших реалиях превращается в формальное взаимодействие "я диктую - ты послушно пишешь", поэтому не использую.

Намного важнее отношение к студентам как к детям - настолько естественная в наших краях вещь, что даже не задумываемся об этом. Студент воспринимается как что-то среднее между детиной в подгузниках и старшеклассником - но ни в коем случае не как совершеннолетний человек, способный принимать осознанные решения. Отсюда вытекают многие неприглядные вещи, естественные для среднего российского университета. Истории о том, как препод повысил голос на студента, или выгнал из аудитории, или предъявил претензию по поводу пропуска занятия - из этой оперы, из осознания того, что перед тобой стоит ребенок.

Справедливости ради замечу, что 95% студентов даже не думают возражать против такого положения вещей - чем и укрепляют мысль о своей "инфантильности". Люди в этой стране взрослеют на удивление поздно.

Кстати, иерархические отношения профессуры и студенчества - наверное, одна из ключевых причин стремительного падения качества образования в российских университетах. Потому что студенты, даже если чувствуют, что препод отстал от жизни, не могут (или не хотят) ничего возразить. И пожаловаться некому, и профессора боятся, и реальных структур студенческого самоуправления ныне не существует. В итоге проглатывают неактуальную информацию либо молчаливо протестуют и игнорируют пары - а потому престиж образования падает, качество образования ухудшается, и если преподаватель из альтруизма сам не решит что-то улучшить, программа обречена.

Представим, если бы у студентов были возможность и желание оказывать давление на профессора, читающего на лекциях устаревшую инфу. Распространяли бы истории, критиковали бы в соцсетях, без страха и паники, без оскорблений и клеветы. Разворачивали бы целые онлайн-кампании с требованиями сменить преподавателя. Или устраивали мини-митинги у дверей деканата / ректората. Какие-то репрессии за этим бы последовали, но профессура внутренне бы напряглась - и больше времени уделяла бы профессиональному саморазвитию, не потому что интересно, а потому что стыдно попасть в студенческие сториз с подписью "некомпетентный".

Пока этого не произойдет, университетские программы будут выживать только за счет альтруизма преподов и директивных методов ректората.

Читаю статью о религиозности ингушской молодежи за 2018 год. Там все мусульмане, понятно, но на вопрос "Какого мазхаба придерживаетесь?" примерно половина ответила "Шафиитский", еще примерно половина - "Не придерживаюсь мазхаба".

Похожее исследование за 2020 год в Адыгее, тот же самый вопрос. Многие затруднились ответить, но примерно четверть выбрала "Ханафитский", еще примерно четверть - "Не придерживаюсь мазхаба".

В 2025 году картина еще более иллюстративная, я думаю. Мы наблюдаем победное шествие безмазхабного ислама, ортодоксального внешне и революционного внутренне. Это широкий спектр течений включает и умеренных мусульман, и фундаменталистов-салафитов. Среди отцов-основателей - и реформатор Абдо, и реакционный аль-Ваххаб. Нынешняя безмазхабность - проявление постсекулярного мира, в котором жаждущие идеологии образованные горожане с доступом в интернет и глобальными связями обращаются к Традиции, но интерпретируют ее в соответствии с новыми трендами, отвергая авторитеты.

На фоне трансформации российского ислама уже нелепо выглядят кочующие из текста в текст фразы о том, что в каких-то регионах России доминирует шафиитский или ханафитский мазхаб. Есть ощущение, что в глобальном смысле мазхаб уходит на задний план, переходя из разряда обязательного в опциональное. Государственные структуры все еще держатся за конкретные мазхабы (будь то турецкий Диянет, российские ДУМы или джафаритские институции в Иране), но эффект от этой аффилиации сокращается.

Арест известного блогера инфоцыганина Маркаряна навевает на интересные мысли.

Это российская версия мужских движений, которые возникли сперва на западе, ну а поскольку глубинные процессы в западном и российском обществе протекают одинаково, на ихнего Эндрю Тейта у нас нашелся достойный ответ в лице Маркаряна.

Предыстория. 21 век, постиндустриальное общество, развитой капитализм. Культ потребительства, за счет которого этот капитализм живет, охватывает все больше категорий населения. Женщины получают образование, встраиваются в постиндустриальную экономику, зарабатывают деньги - впервые в истории для выживания им мужчины не нужны. Интернет это все ускоряет - благодаря онлайну можно и денег побольше поднять, ну и с эффектом FOMO понять, что твой уровень потребления очень низкий, потому что сверстницы уже квартиру купили и отремонтировали, и на Бали отдохнули, и на концерт Тимберлейка в Грузию сгоняли.

Теперь по факту, сколько современных молодых мужчин могут эти потребности удовлетворить? По факту - немного. Во-первых, потому что мужчины сами одержимы культом потребления. Во-вторых, потому что мало кто в мире в принципе может обеспечить своей семье красивую картинку из рилсов. В-третьих, потому что даже если парень и начнет зарабатывать, далеко не факт что он будет зарабатывать больше девушки. Понятно, что такая обстановка не очень способствует формированию и развитию отношений. Нынешняя печальная статистика разводов в том числе отсюда и растет.

В итоге многих мужчин отбрасывает на периферию романтичных отношений. Ущемленная маскулинность ищет простых объяснений, и находит главного виновника - феминизм, но не любой, а в его самой уродливой форме, где женщина "живет свою лучшую жизнь" и руководствуется потреблением. Ответом на женскую эмансипацию становятся всякие мужские движняки, в которых омеги грезят о своем доминировании, своем праве на обладании женщиной - в соответствии с Биологией и Традицией (ну как они их понимают).

Подобные мужские движняки стали питательной почвой для тех самых гигачадов типа Тейта или Маркаряна. Брутальность, пренебрежение авторитетами, налет интеллектуальности, ораторское мастерство и харизма, пренебрежительное отношение к женскому полу делают их сверхпопулярными. Они вырастают в коучей, которых слушают с открытым ртом по всем вопросам - от отношений с девушкой до политики. Самоцензуры в их разговорах нет - это и привело Маркаряна к задержанию, но свято место гигачада пустым не останется, потому что конкретные социальные факторы, возвысившие его на пьедестал инфоцыганства, никуда не делись.

Периодически попадается социология, показывающая - на Глобальном Севере женщины становятся все более либеральными, а мужчины - все более консервативными. ЛОМы в этих группах будут соответствующие.

Очень доставляет карта бездуховного Ютуба с самыми популярными артистами по странам за 2023. В России это не Асти, Шаман или Кадышева, а Ислам Итляшев (автор незабвенного трека "Салам алейкум", за клип на который ГИБДД выкатил штраф - они танцевали на проезжей части).

В 1970е в Югославии зарождается музыка на стыке местной этники и диско - турбо-фолк. Слушать югославский турбо-фолк не очень интересно, но идея сочетать несочетаемое загуляла по соседним странам и в 90е дошла до Кавказа, где превратилась (как и все остальное) в подлинный шедевр.

Турбо-фолк окружал нас все детство - из магазинов с кассетами на рынке и маршруток играли всякие "Да-да-да-да-да это Кавказ" и "Черные глаза". Тогда мы называли это "национальной музыкой" - видимо, в попытке выделить ее на фоне всяких фифти-центов и российской эстрады типа Киркорова. Теперь я понимаю, что ничего национального в этом нет - а есть лишь стереотипные образы и клише: кавказский акцент, брутальный джигит-исполнитель, агрессивный барабан и воровская тематика. Иногда джигит романтичный, но все равно брутальный. Смесь попсы и русского шансона в этнической обертке. Я слышал истории про Лагучева, который идеально поет песни любого жанра в караоке, но на сцене или в студии обязательно включает акцент, потому что образу надо соответствовать.

За пределами Кавказа "кавказская музыка" есть именно турбо-фолк - они реально думают, что мы тут под это коллективно танцуем горский танец. С точки зрения маркетинга и игры на стереотипах - тема суперрабочая. В 20 веке шашлык, лезгинка и черкеска из феноменов кавказской культуры стали общероссийскими. В 21 веке эту же историю повторяют турбо-фолк, ММА и дагестанский юмор.

Развитие военной технологии (т.е. способа ведения войны) меняет историю. Хорошая иллюстрация - это нашествие калмыков на территории, которые они занимают сейчас.

В начале 17 века ойраты (будущие калмыки) Хо-Урлюка приходят в степи к северу от Кавказа с востока - сразу же начинается мясорубка, в которой проигрывает кочевавшая там Большая Ногайская орда. Следом терпят поражения Крымское ханство и Малая Ногайская орда. Калмыки абсолютно доминируют в степях и крушат своих оппонентов. Единственное поражение в этих войнах они терпят в 1644 - Хо-Урлюк добрался до современной Карачаево-Черкесии, где кабардинцы, ногайцы и бесленеевцы заманили его в горное ущелье. Все вместе (по-видимому, еще и ополченцы от карачаевцев, сванов и балкарцев) обрушили на калмыков огонь ружейных стрелков, засевших на склонах гор; Хо-Урлюк погибает. В горах военное искусство калмыков было бесполезным, хотя на открытом пространстве им не было равных. Из прикаспийских степей их так и не смогли выдавить.

Казалось бы, калмыки были такими же наследниками империи Чингизидов, что и ногайцы и крымцы, но в военном искусстве сильно отличались от них. Тюрки Предкавказья выработали тактику, в которой доминировала легкая конница лучников. Быстрое перемещение по полю боя, отсутствие тяжелых доспехов, обрушивающийся на противников град стрел, а если дело дойдет до ближнего боя - вытаскивали легкие сабли. Армии Речи Посполитой и Московии на фоне быстрых и мобильных крымцев и ногайцев были неповоротливыми слонами и даже не успевали войти в рукопашку.

В Монголии военное дело пошло другим путем. Там тоже изначально в сражениях конные лучники расстреливали друг друга с обеих сторон. Но в какой-то момент победу стали одерживать те армии, которые могли разорвать «хоровод» вражеских лучников и смешать воинские порядки противника. Легче всего это было сделать при помощи таранной атаки с копьями наперевес. Поэтому копья и пики стали естественным вооружением всадников в Монголии. В итоге если сталкивались две армии, то всадники с луками и копьями были эффективнее тех, кто был просто с луком. Копейщики разрушали строй лучников, кололи их пиками, а если надо было расстрелять в спину убегающего врага - доставали свои же луки.

В итоге легкая конница ногайцев и крымцев ничего не могла сделать с комбинированной армией калмыков, где были легкие конные лучники с копьями и тяжеловооруженные копейщики, не боявшиеся стрел благодаря тяжелым латам и страхуемые огневой поддержкой своих товарищей. До конца 17 века, пока огнестрел не вошел в прочный обиход степных армий, у калмыков не было конкуренции.

Как-то незаметно и на заднем плане держится новость о том, что создан еще один добровольческий батальон под названием "Эрзи". Вроде интернациональный, хотя от названия до руководителя - все связано с Ингушетией. Даже приурочено к 100-летию учреждения республики. Насколько я понимаю, "Эрзи" - подразделение казачьей бригады Терек. Дислокация - Луганск.

По поводу локомотивов проекта вроде не скрывают. Так и пишут: инициатор - полпред президента Юрий Чайка, идею поддержали глава Ингушетии Калиматов и замминистра обороны Евкуров.

Командир Ахмед Котиев - ветеран СВО, до этого служил в другом добровольческом батальоне. Его прадед - Асланбек Котиев, командир Ингушского полка Дикой дивизии. Дядя - другой Ахмед Котиев, Герой России, секретарь Совбеза Ингушетии, убит в 2013. Про эти факты активно говорят, чтобы подчеркнуть - комбат подобран идеально, еще и хафиз (выучил наизусть Коран).

Такие события подсвечивают много интересных моментов.

Во-первых, батальон создается не просто так именно в Ингушетии, хоть и интернациональный. Интересно его будущее, характер отношений с властями республики, субординации и тд. Будет ли он таким же медийным, как товарищи из соседней республики? А еще батальоны будут?

Во-вторых, "Эрзи" окружает риторика, связанная с Дикой дивизией. Российские официальные нарративы часто обращаются к истории, и здесь выбран понятный сюжет - дружба народов, интернациональное братство по оружию, солидарность без этнических, религиозных и классовых барьеров.

В-третьих, все это происходит на фоне информационного шума - Аляска, Трамп обещает Киев за три дня (или что он там обещает), какие-то слухи о договорняках и др. Российский, образно говоря, дипстейт тем временем создает очередной батальон, как бы намекая - шум шумом, но на ход СВО он мало влияет.

А первые дни сентября уже давно связаны в первую очередь с событиями в Беслане. Теракт мы наблюдали в прямом эфире и не могли понять, как такое возможно - чтобы прям в соседнем городе шла война (а через год получили такую же войну на улицах своего же города). Больше тысячи заложников, больше 300 погибших, из них больше половины - дети.

Мемориал посетил первый раз в этом году. Имена погибших (иногда - целыми семьями), соболезнующие надписи посетителей, пробитая спецназом стена, обугленные перегородки, фигуры ангелов на баскетбольном кольце - кажется, эмоциональнее места в современной истории человечества я не знаю. Концентрация горя, которое люди испытали здесь и испытывают до сих пор, не имеет описания. От шока и гнева до тихой печали - посетители спортзала чувствуют это всё. И отрезвляющее напоминание - тяжелые испытания есть удел многих вокруг.

Беслан случился в результате множества факторов, объективных и субъективных, но предыстория такая. К 2004 году разом свелись воедино несколько трендов:

Первый - идея суверенной Ичкерии потерпела крах. Ввод федеральных войск в Чечню в 1999 и установление администрации Ахмата Кадырова были лишь первыми шагами - Москва обладала достаточными силами давить сепаратизм.

Второй - бандформирования уже не могли вести полноценную войну. Единственная доступная им тактика - террор, с целью нагнетания атмосферы и выторговывания условий.

Третий - интернационализация подполья. Уже в конце 90-х в бандформирования стали массово вступать жители кавказских республик, увлеченных идеей священной войны. Идейной основой вместо чеченского национализма стал ваххабизм.

Видимо, в этих условиях полевые командиры шли ва-банк. Теракты один за другим уносили жизни по всей стране, позади были Буденновск и Норд-Ост, взрывы в метро и самолетах. Видимо, для нарастающего эффекта ужаса захват школы с детьми в извращенном сознании террористов казался самой выигрышной стратегией.

Я не знаю, как Басаев и ко принимали решение, что теракт должен был произойти именно в Беслане, но примерно подозреваю. Захватывать школу в Дагестане, КБР или Ингушетии нельзя - из этих регионов шел поток неофитов в подполье. Оставалась Осетия - мусульмане там есть, но мало, источником бойцов осетинскую умму не воспринимали. Беслан буквально рядом - 20 минут на машине из Ингушетии, и ты на месте.

Цинизм ситуации заключался в том, что теракт должен был разбередить рану войны 1992 за Пригородный район. Поэтому во главе отряда террористов встал этнический ингуш Руслан Хучбаров. Наверное, был еще задел на возможный раскол осетинского общества - терактом хотели спровоцировать погромы мусульман в Осетии.

Что было дальше, вы знаете.

Беслан - одно из самых важных событий в истории современной России, последствия его значительны. Я не говорю про множество людей, потерявших родственников, оставшихся сиротами детей - через что они прошли, описать невозможно.

Если говорить про политические последствия - во-первых, Беслан был окружен огромным количеством конспирологических версий. Какие-то из них вызваны неудовлетворенностью результатами расследования, какие-то - запущены самим подпольем. Эти версии дискредитируют штабистов либо всю вертикаль власти - так память о теракте стала очень политизированной.

Во-вторых, и это бесспорно - на волне шока и ужаса после Беслана была проведена политическая реформа. Через несколько дней Путин выступил на расширенном заседании правительства и анонсировал отмену выборов губернаторов. Вертикаль власти надо укреплять, сказал он, в целях борьбы с терроризмом - и предложил перейти от системы прямых выборов губернаторов к их утверждению законодательными собраниями регионов по представлению президента РФ.

Сюда же можно отнести и реформу выборов и партий. Одномандатные округа на выборах в Госдуму были отменены, отныне депутаты избирались сугубо по партийным спискам. Минимальный порог членов партий для регистрации был повышен - так регистрировать партии стало тяжелее. Наверное, эти две меры связаны с Бесланом косвенно, но все же связаны - требовавшее сильной руки общество приветствовало любые действия по наведению порядка.

В-третьих, было приведение к послушанию отдельных СМИ. Например, в отставку ушел редактор "Известий" после того, как газета опубликовала фотографии убитых горем родителей, держащих тела своих детей. Газету обвиняли в том, что таким образом она потакает делу террористов и распространяет дальше волну паники. Остальные издания критиковали действия властей и силовиков, обвиняли в сокрытии правды, но проблемой это не было - устная критика была допустима, порицалась только публикация фото.

И в-четвёртых, многочисленные последствия на местном уровне, которые все не перечислишь. Через год с должности ушел президент Дзасохов, который вызвал гнев и населения, и федерального центра. Про нарастающую исламофобию в Осетии хорошо написано у Бадзиати таураегъ. Ну и ещё большее погружение осетинского общества в режим "осажденной крепости" - началось это задолго раньше, и продолжается до сих пор, мне как стороннему наблюдателю это всегда было заметно.

Сколько стоили крепостные.

Красиво и иллюстративно, отсюда. Внизу подпись - дорогой щенок борзой породы стоил 3000. Можно оценить себя в тогдашнем прайс-листе и сравнить с собакой.

Все работало по законам современного рынка - мужчина дороже женщины (стеклянный потолок), обученный дороже новичка (ценность диплома), ремесленник дороже землепашца (востребованные технические специалисты).

Кстати, талантливые крепостные артистки стоили до 5000: теперь понятно, что топовые зарплаты в индустрии развлечений (футболисты, эскортницы и певцы) - древняя скрепа.

У Евгения Минченко интересная концепция четырех Россий, по-разному относящихся к СВО. Похоже на идею о четырех Россиях географа Зубаревич, но касается не социально-экономических показателей, а идеологии.

Россия глубинная. Самая многочисленная группа. Люди, которые воспринимают спецоперацию с небольшой ноткой печали и стоического "не жили хорошо, нечего и начинать". Да, есть проблемы, но можно и плюсы увидеть - тут подъемные, тут ниша освободилась, тут еще бонусы. "Символ" этой группы - премьер Мишустин, который СВО напрямую не занимается и полностью погружен в поддержание и развитие социально-экономической сферы.

Россия столичная. Вторая по размерам группа. Эти люди достаточно комфортно чувствовали себя до СВО и поддерживали хороший уровень жизни, теперь ощущают страх потери всего благополучия и хотят это "развидеть". Они живут прежней жизнью - ходят по ресторанам, путешествуют, потребляют и т.д. - и предпочитают не замечать боевых действий. Понятно, что не все представители "столичной России" живут в Москве, в любом субъекте есть такой средний класс. В одной из презентаций Минченко символом этой группы обозначен мэр Москвы Собянин.

Россия воюющая. Третья по размерам группа. Те, кто начало СВО воспринял эмоционально и надеется, что спецоперация закончится победой - как внешней (над Украиной и Западом), так и внутренней (над либерально-капиталистической Россией). Рассерженные патриоты. Воюют сами, либо кто-то из близких на фронте, либо волонтерят и занимаются сборами. Базовые эмоции - гнев в отношении врагов (внешних и внутренних) и азарт. Символ - Пригожин, нечего объяснять.

Россия уехавшая. Самая малочисленная группа. Эти люди до СВО были вовлечены в глобальные процессы - бизнес, айти, академические обмены. Они делали ставку на включенность в глобальный мир. Теперь их надежды порушены, как и их связь со страной. Символ - в принципе, любой релокант, от Меладзе до простого официанта в Тбилиси.

Интересная модель, в которую следует углубиться, потому что может вылезти много неожиданных моментов. Например - не все представители "России уехавшей" действительно уехали, многие находятся в состоянии внутренней эмиграции. Или Москва - в ней много представителей "России воюющей", что обеспечивается большими подъемными и зарплатами, с которыми ни один субъект не сравнится.

Что интересно - это разделение сугубо идеологическое и проходит поверх этнических, религиозных и классовых границ. В провинциальных столицах типа Нальчика, Пятигорска или Владикавказа вижу представителей всех четырех Россий, именно в тех пропорциях, которые выделил Минченко. Отношение к религии, возраст, этническая самоидентификация, уровень жизни, сфера занятости - как будто не определяют принадлежность к той или иной России.