Во время пребывания в Апатитах я много размышлял об отсутствии Музея города или его субститута: у горожан нет пространства, где они могли бы говорить о своем наследии, подключаться к наследию региона, представлять и конструировать собственную идентичность. Подобная ситуация во многом связана с тем, что население как Апатитов, так и многих других населенных пунктов Кольского полуострова, сформировано за счет различных волн переселенцев, многие из которых даже спустя десятки лет не идентифицируют себя с регионом. Следствием этого становится отсутствие культурной памяти, сопричастности с территорией, культурной устойчивости и преемственности, а также состояние «воздушных корней»: мне встречались люди, которые живут в Апатитах более тридцати лет, но по-прежнему считают, что они здесь ненадолго. Ряд энтузиастов являются хранителями наследия — они собирают частные архивы, но многие из этих архивов по-прежнему находятся в уязвимом состоянии. Новые группы переселенцев и трудовых мигрантов, пережившие индивидуальные и семейные трагедии, вместо гостеприимства и заботы сталкиваются с шовинизмом и стигматизирующими предрассудками. Это особенно парадоксально в контексте того, что большинство «местных жителей» индустриальных городов Кольского полуострова сами являются переселенцами или потомками переселенцев советского времени, а их семьи переживали идентичный опыт. Вероятно, в городе, большинство населения которого состоит из представителей миграционных групп, искомый Музей города (или та институция, которая готова взять на себя его функции) должен представлять памяти отдельных перемещенных сообществ для формирования пространства общей — инклюзивной — памяти, в котором был бы равноценно представлен опыт и наследие разных этнических и социальных групп. Общее пространство памяти позволило бы эмоционально подключаться к опыту других сообществ, формировать групповую сплоченность и солидарность, представление о том, что они «тоже свои» и «тоже наши», преодолевать стигиматизирующее отношение, а также делиться опытом сосуществования, гостеприимства, поддержки, заботы, социализации, инкультурации и адаптации. Институт наследия мог бы проектировать локальную идентичность и сопричастность территории, формировать смыслы нахождения «здесь» и «сейчас». В этом контексте сотрудники Центра гуманитарных проблем Баренц региона Кольского научного центра РАН уже провели значительную работу: в их исследованиях истории перемещения людей часто сопровождаются историями перемещения вещей, что делает эти публикации особенно ценным источником для музейного проектирования. Также добавлю, что ряд материалов других исследователей, которые не являются сотрудниками Кольского научного центра, в обзор не вошли, например, материалы о переселениях коми-ижемцев или кольских норвежцев, но они также заслуживают большого внимания.
Во время пребывания в Апатитах я много размышлял об отсутствии Музея города или его субститута: у горожан нет пространства, где они могли бы говорить о своем наследии, подключаться к наследию региона, представлять и конструировать собственную идентичность. Подобная ситуация во многом связана с тем, что население как Апатитов, так и многих других населенных пунктов Кольского полуострова, сформировано за счет различных волн переселенцев, многие из которых даже спустя десятки лет не идентифицируют себя с регионом. Следствием этого становится отсутствие культурной памяти, сопричастности с территорией, культурной устойчивости и преемственности, а также состояние «воздушных корней»: мне встречались люди, которые живут в Апатитах более тридцати лет, но по-прежнему считают, что они здесь ненадолго. Ряд энтузиастов являются хранителями наследия — они собирают частные архивы, но многие из этих архивов по-прежнему находятся в уязвимом состоянии. Новые группы переселенцев и трудовых мигрантов, пережившие индивидуальные и семейные трагедии, вместо гостеприимства и заботы сталкиваются с шовинизмом и стигматизирующими предрассудками. Это особенно парадоксально в контексте того, что большинство «местных жителей» индустриальных городов Кольского полуострова сами являются переселенцами или потомками переселенцев советского времени, а их семьи переживали идентичный опыт. Вероятно, в городе, большинство населения которого состоит из представителей миграционных групп, искомый Музей города (или та институция, которая готова взять на себя его функции) должен представлять памяти отдельных перемещенных сообществ для формирования пространства общей — инклюзивной — памяти, в котором был бы равноценно представлен опыт и наследие разных этнических и социальных групп. Общее пространство памяти позволило бы эмоционально подключаться к опыту других сообществ, формировать групповую сплоченность и солидарность, представление о том, что они «тоже свои» и «тоже наши», преодолевать стигиматизирующее отношение, а также делиться опытом сосуществования, гостеприимства, поддержки, заботы, социализации, инкультурации и адаптации. Институт наследия мог бы проектировать локальную идентичность и сопричастность территории, формировать смыслы нахождения «здесь» и «сейчас». В этом контексте сотрудники Центра гуманитарных проблем Баренц региона Кольского научного центра РАН уже провели значительную работу: в их исследованиях истории перемещения людей часто сопровождаются историями перемещения вещей, что делает эти публикации особенно ценным источником для музейного проектирования. Также добавлю, что ряд материалов других исследователей, которые не являются сотрудниками Кольского научного центра, в обзор не вошли, например, материалы о переселениях коми-ижемцев или кольских норвежцев, но они также заслуживают большого внимания.
BY Трудное наследие | Difficult heritage
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The regulator took order for the search and seizure operation from Judge Purushottam B Jadhav, Sebi Special Judge / Additional Sessions Judge. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from ms
