Посмотрела фильм Настоящего времени о том, как жены и матери сдают сыновей и мужей на войну. Вот где жесть. Это, конечно, давно было известно, но одно дело просто знать, а другое – увидеть лица, глаза: они убегают от смерти, уезжают, а мама – не кто-нибудь, мама! – вцепляется: ты куда это? Уезжать – подсудное дело, все идут родину защищать, и ты иди. – Но ведь я там умру… – Ну и что, зато умрешь героем, и сын твой будет отцом гордиться, и жена будет вдовой героя.
Того, кого жена сдала, в фильме нет – уже погиб, рассказ ведет подруга этой самой жены, говорит – нормальная девчонка была, вместе учились – и вот. Теперь не общается с ней, а пока общались, спрашивала ее – как же так – и никакого раскаяния, никаких угрызений. Ну, не любила, ну, плохо жили – но чтобы вот такое «решение» найти? Это покруче любого бытового убийства – по-моему, леди Макбет Мценского уезда отдыхает.
Но самое страшное – это когда на смерть посылает мать. Как будто тебя сама жизнь предает – источник твоего бытия, твое начало, которое должно любить тебя безусловно, всегда, что бы ни случилось, и вот оно вдруг поворачивается к тебе мертвящим оскалом и говорит: иди и умри. Тобой мертвым я буду гордиться – а так зачем ты нужен.
Какие глаза у этих мужиков… Старший так просто слезы смахивает – шутка ли, вот так взять и маму потерять. Не может понять, как это – просто видно, как земля под ним качается. Говорит – год не мог из депрессии вылезти, только сейчас чуть полегчало.
Второй, молодой, тоже в шоке. Говорит – я всегда для нее был какой-то не такой – ну вот, она нашла выход – иди, повоюй, хоть толк будет – ну и что, что мертвый – зато герой. Лицо у парня хорошее, ребенок маленький – но маму не волнует, что внук будет сиротой. Пыталась натравить на него младшего брата – давай скорее, сдай его в военкомат, пока не уехал. Брат ему эту переписку показал.
Лица светлые, речь хорошая – это не семьи люмпенов из глубинки, не видевших унитаза, это городские люди, живущие явно не в нужде. И обе молодые семьи уезжали втихаря, чтобы матери не помешали.
Вот оно, скорбное бесчувствие в действии. Еще раз вспомнила «Нелюбовь» Звягинцева – не фильм, а страшный диагноз. Недаром Бог есть любовь – где любви нет, там разверзается ад. Вот он и разверзся.
Посмотрела фильм Настоящего времени о том, как жены и матери сдают сыновей и мужей на войну. Вот где жесть. Это, конечно, давно было известно, но одно дело просто знать, а другое – увидеть лица, глаза: они убегают от смерти, уезжают, а мама – не кто-нибудь, мама! – вцепляется: ты куда это? Уезжать – подсудное дело, все идут родину защищать, и ты иди. – Но ведь я там умру… – Ну и что, зато умрешь героем, и сын твой будет отцом гордиться, и жена будет вдовой героя.
Того, кого жена сдала, в фильме нет – уже погиб, рассказ ведет подруга этой самой жены, говорит – нормальная девчонка была, вместе учились – и вот. Теперь не общается с ней, а пока общались, спрашивала ее – как же так – и никакого раскаяния, никаких угрызений. Ну, не любила, ну, плохо жили – но чтобы вот такое «решение» найти? Это покруче любого бытового убийства – по-моему, леди Макбет Мценского уезда отдыхает.
Но самое страшное – это когда на смерть посылает мать. Как будто тебя сама жизнь предает – источник твоего бытия, твое начало, которое должно любить тебя безусловно, всегда, что бы ни случилось, и вот оно вдруг поворачивается к тебе мертвящим оскалом и говорит: иди и умри. Тобой мертвым я буду гордиться – а так зачем ты нужен.
Какие глаза у этих мужиков… Старший так просто слезы смахивает – шутка ли, вот так взять и маму потерять. Не может понять, как это – просто видно, как земля под ним качается. Говорит – год не мог из депрессии вылезти, только сейчас чуть полегчало.
Второй, молодой, тоже в шоке. Говорит – я всегда для нее был какой-то не такой – ну вот, она нашла выход – иди, повоюй, хоть толк будет – ну и что, что мертвый – зато герой. Лицо у парня хорошее, ребенок маленький – но маму не волнует, что внук будет сиротой. Пыталась натравить на него младшего брата – давай скорее, сдай его в военкомат, пока не уехал. Брат ему эту переписку показал.
Лица светлые, речь хорошая – это не семьи люмпенов из глубинки, не видевших унитаза, это городские люди, живущие явно не в нужде. И обе молодые семьи уезжали втихаря, чтобы матери не помешали.
Вот оно, скорбное бесчувствие в действии. Еще раз вспомнила «Нелюбовь» Звягинцева – не фильм, а страшный диагноз. Недаром Бог есть любовь – где любви нет, там разверзается ад. Вот он и разверзся.
Татьяна Вольтская
BY Новая Тыва
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats.
from us
