🇰🇬 Как в Кыргызстане появился свой Париж с мини-Эйфелевой башней
На трассе Бишкек — Ош, среди заснеженных перевалов, затерялась деревня Париж, рассказывает гонконгское издание South China Morning Post. Здесь нет французских бульваров, но есть автомастерские, столовые и собственная Эйфелева башня.
Поселок вырос стихийно — водители останавливались из-за снегопадов, и вскоре тут появились кафе, магазины и даже мечеть.
"До этого тут была просто пустота, но люди начали останавливаться, и деревня сама собой образовалась," – говорит Тамара Качкынбаева, владелица местного кафе.
Прошлым летом предприниматель Нуржан Кубатбеков установил 15-метровую копию башни, объяснив: "Нашу деревню называют Парижем, а в Париже должна быть Эйфелева башня!". Теперь она освещает ночную дорогу и привлекает еще больше путешественников.
Однако официально Парижа на карте нет — для властей это просто 152-й километр трассы. "Люди здесь живут, работают, помогают водителям, а чиновники делают вид, что нас нет," – жалуется Урмат Нусубалиев, один из первых жителей, ждущий признания деревни уже 27 лет.
🇰🇬 Как в Кыргызстане появился свой Париж с мини-Эйфелевой башней
На трассе Бишкек — Ош, среди заснеженных перевалов, затерялась деревня Париж, рассказывает гонконгское издание South China Morning Post. Здесь нет французских бульваров, но есть автомастерские, столовые и собственная Эйфелева башня.
Поселок вырос стихийно — водители останавливались из-за снегопадов, и вскоре тут появились кафе, магазины и даже мечеть.
"До этого тут была просто пустота, но люди начали останавливаться, и деревня сама собой образовалась," – говорит Тамара Качкынбаева, владелица местного кафе.
Прошлым летом предприниматель Нуржан Кубатбеков установил 15-метровую копию башни, объяснив: "Нашу деревню называют Парижем, а в Париже должна быть Эйфелева башня!". Теперь она освещает ночную дорогу и привлекает еще больше путешественников.
Однако официально Парижа на карте нет — для властей это просто 152-й километр трассы. "Люди здесь живут, работают, помогают водителям, а чиновники делают вид, что нас нет," – жалуется Урмат Нусубалиев, один из первых жителей, ждущий признания деревни уже 27 лет.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from nl
