Кремлёвский пересмешник

Немного смысловой ретроспективы в связи с иском Игнатьева и «первым чиновничьим бунтом».

Этимологически понятие «чиновник» тесно связано с церковной практикой и упоминается в богослужебной книге «Чиновник архиерейского священнослужения» (для соблюдения «чинов» службы по византийскому образцу), а означает не только «должность, сан», но и «порядок» (Черных П.Я.). Смысловой дрейф в сторону большей светскости понятия «чиновник» произошел при Петре I, закрепивший образ чиновника на без малого двести лет в качестве «своеобразной формы государственной регистрации личного социального достоинства человека» (Степанова Ю.С.), что, в свою очередь, открыло новоиспеченному дворянству дорогу к высшим управленческим должностям вне конкурса на профпригодность и личные качества. Таким образом чиновник-человек порядка превращается в чиновника-потомственного бюрократа. Высмеивание царского чиновника с определенного времени стало мейнстримом, что превратило проблему социального устройства в одну из беспроигрышных и злободневных тем в литературе (Гоголь, Гончаров, Салтыков-Щедрин).

При Советах ни о каком «чиновничестве», как пережитке буржуазного времени, речи идти не может, поэтому в 20-х гг. XX в. происходит метаморфоза: чиновник-бюрократ превращается в номенклатурного работника. Понятие номенклатуры раскрывает В.Ф. Шаповалов: «Происхождение термина «номенклатура» связано с тем, что кандидаты на все руководящие посты предварительно «расписывались» партийными органами... Номенклатура представляла собой группы людей, повязанных между собой круговой порукой, подобно тому как это бывает в преступной среде... Соблюдающий... правила мог рассчитывать на свою долю в разделе государственного «пирога». Именно с этого периода началось активное педалирование идеологемы «суровость законов смягчается необязательностью их исполнения», эволюционировав из «царской» «все равны, но есть равнее» (или уж из совсем цесарского «что положено Юпитеру – не положено быку»). Объясняется это просто: номенклатурно-повязанный находился вне правового поля, что создавало прецедент «законного» неповиновения, особенно, при наличии компромата, особых сведений, родственных связей и прочих механизмов влияния, что одновременно отвлекало от глобальных проблем, стравливая несогласие на местах с адекватностью номенклатуры, и, вместе с этим, выстраивало подобие канала локальной коммуникации. В связи с наличием определенных аналогий столетней давности, можно утверждать, что обозначенная «номенклатурность», передаваемая из «повязанного» поколения в поколение, в процессе социальной эволюции передала наследственную информацию следующему звену: государственным служащим (с 1991 г.), коим и являлся Игнатьев (допустим эту неточность, осознавая, что поведенческие паттерны передаются только в процессе устойчивого повторения на протяжении множества поколений, но и эволюция социальная – это больше из разряда авторского упрощения). С учетом периода становления и развития, пришедшегося, у большинства из числа современных служащих на период застоя и чехарды 90-х, госслужащие, в виду глубокого укоренения советских паттернов поведения, до сих пор значимо не эволюционировали из образа чиновника-ю-питерской номенклатуры в чиновника-служащего, как это закладывалось в новые смыслы архитекторами отечественной бюрократии.

Анализируя поведение и характер публичной активности Игнатьева, можно сделать вывод о соответствии персональных характеристик историческим типажам «чиновничества»: не являясь ни чиновником-служителем, ни чиновником-порядкодержателем, остается обобщающий типаж номенклатурного и «повязанного» работника. В связи с чем, вывод о «самостоятельности» исковой инициативы попадает под сомнение в виду «системности» затронутых через отставку Игнатьева номенклатурных связей (каких конкретно, наверняка уже дополнили коллеги). Тем не менее, нельзя недооценивать силу глупости, которую не сможет удержать ни одна «подвязка» и не отфильтрует ни одно сито пресс-служб (хотя и это дискуссионный вопрос).

Telegram

НЕЗЫГАРЬ

Политтехнологичный иск?

Уволенный с формулировкой «утрата доверия» экс-глава Чувашии Михаил Игнатьев подал иск к Владимиру Путину. Игнатьев оспаривает решение о своей отставке.

Экстравагантно? Интересно, что уволили Игнатьева в январе, а подает иск он…

www.group-telegram.com/nl/KremlinPeresmeshnik.com/119

3.23K viewsedited  May 26, 2020 at 22:57

Немного смысловой ретроспективы в связи с иском Игнатьева и «первым чиновничьим бунтом».

Этимологически понятие «чиновник» тесно связано с церковной практикой и упоминается в богослужебной книге «Чиновник архиерейского священнослужения» (для соблюдения «чинов» службы по византийскому образцу), а означает не только «должность, сан», но и «порядок» (Черных П.Я.). Смысловой дрейф в сторону большей светскости понятия «чиновник» произошел при Петре I, закрепивший образ чиновника на без малого двести лет в качестве «своеобразной формы государственной регистрации личного социального достоинства человека» (Степанова Ю.С.), что, в свою очередь, открыло новоиспеченному дворянству дорогу к высшим управленческим должностям вне конкурса на профпригодность и личные качества. Таким образом чиновник-человек порядка превращается в чиновника-потомственного бюрократа. Высмеивание царского чиновника с определенного времени стало мейнстримом, что превратило проблему социального устройства в одну из беспроигрышных и злободневных тем в литературе (Гоголь, Гончаров, Салтыков-Щедрин).

При Советах ни о каком «чиновничестве», как пережитке буржуазного времени, речи идти не может, поэтому в 20-х гг. XX в. происходит метаморфоза: чиновник-бюрократ превращается в номенклатурного работника. Понятие номенклатуры раскрывает В.Ф. Шаповалов: «Происхождение термина «номенклатура» связано с тем, что кандидаты на все руководящие посты предварительно «расписывались» партийными органами... Номенклатура представляла собой группы людей, повязанных между собой круговой порукой, подобно тому как это бывает в преступной среде... Соблюдающий... правила мог рассчитывать на свою долю в разделе государственного «пирога». Именно с этого периода началось активное педалирование идеологемы «суровость законов смягчается необязательностью их исполнения», эволюционировав из «царской» «все равны, но есть равнее» (или уж из совсем цесарского «что положено Юпитеру – не положено быку»). Объясняется это просто: номенклатурно-повязанный находился вне правового поля, что создавало прецедент «законного» неповиновения, особенно, при наличии компромата, особых сведений, родственных связей и прочих механизмов влияния, что одновременно отвлекало от глобальных проблем, стравливая несогласие на местах с адекватностью номенклатуры, и, вместе с этим, выстраивало подобие канала локальной коммуникации. В связи с наличием определенных аналогий столетней давности, можно утверждать, что обозначенная «номенклатурность», передаваемая из «повязанного» поколения в поколение, в процессе социальной эволюции передала наследственную информацию следующему звену: государственным служащим (с 1991 г.), коим и являлся Игнатьев (допустим эту неточность, осознавая, что поведенческие паттерны передаются только в процессе устойчивого повторения на протяжении множества поколений, но и эволюция социальная – это больше из разряда авторского упрощения). С учетом периода становления и развития, пришедшегося, у большинства из числа современных служащих на период застоя и чехарды 90-х, госслужащие, в виду глубокого укоренения советских паттернов поведения, до сих пор значимо не эволюционировали из образа чиновника-ю-питерской номенклатуры в чиновника-служащего, как это закладывалось в новые смыслы архитекторами отечественной бюрократии.

Анализируя поведение и характер публичной активности Игнатьева, можно сделать вывод о соответствии персональных характеристик историческим типажам «чиновничества»: не являясь ни чиновником-служителем, ни чиновником-порядкодержателем, остается обобщающий типаж номенклатурного и «повязанного» работника. В связи с чем, вывод о «самостоятельности» исковой инициативы попадает под сомнение в виду «системности» затронутых через отставку Игнатьева номенклатурных связей (каких конкретно, наверняка уже дополнили коллеги). Тем не менее, нельзя недооценивать силу глупости, которую не сможет удержать ни одна «подвязка» и не отфильтрует ни одно сито пресс-служб (хотя и это дискуссионный вопрос).

BY Кремлёвский пересмешник