Кагарлицкий letters

Власть искренне считает, что митинги 23 января стали результатом враждебной агитации в Интернете (поэтому надо срочно запретить Твиттер, YouTube, ТикТок и что-нибудь ещё). Те, кто поумнее начинают подозревать, что у них самих в политике что-то не так, но не знают, что именно.
На самом деле произошедшее — результат длительного процесса, начавшегося уже в 2018 году. Однако ни протесты против пенсионной реформы, ни стихийные митинги москвичей в защиту снятых с выборов независимых кандидатов в 2019 году, ни движение «Нет» и впечатляющая мобилизация электората против путинских поправок и «обнуления» президентских сроков, ни даже беспрецедентные выступления в Шиесе, Куштау и Хабаровске не имели продолжения. Протест вспыхивал и выгорал. Либо он постепенно сходил на нет, либо, развиваясь в одном отдельно взятом регионе, почти не захватывал другие территории. Попытки организовать движение солидарности тоже гасли, создавая ощущение, будто вся страна превратилась, по выражению одного блогера, в «ватное болото».

И всё же взрывной потенциал накапливался. Всё это сильно напоминало ситуацию в Бейруте, когда на склад в порту сперва завезли огромное количество селитры, потом там же сложили и фейерверки, а напоследок, придя к выводу, что всё это совершенно безопасно (ведь до сих пор ничего не случилось!), решили там же провести и сварочные работы. То, что всё это обязательно взлетит на воздух, было заранее ясно. Вопрос лишь в том, кто и что выступит в роли детонатора. Но даже если таким детонатором выступил Алексей Навальный, то в роли «бейрутского сварщика» отличилась сама власть, последовательно превращая своими действиями оппозиционера с довольно значительной, но всё же не массовой народной поддержкой в символ сопротивления. В результате акции в защиту несправедливо арестованного Навального сделались точкой сборки совершенно разнородных политических сил, объединенных одной единственной чертой: желанием и умением бороться.

www.group-telegram.com/nl/kagarlitsky.com/691

24K viewsJan 24, 2021 at 09:26

Власть искренне считает, что митинги 23 января стали результатом враждебной агитации в Интернете (поэтому надо срочно запретить Твиттер, YouTube, ТикТок и что-нибудь ещё). Те, кто поумнее начинают подозревать, что у них самих в политике что-то не так, но не знают, что именно.
На самом деле произошедшее — результат длительного процесса, начавшегося уже в 2018 году. Однако ни протесты против пенсионной реформы, ни стихийные митинги москвичей в защиту снятых с выборов независимых кандидатов в 2019 году, ни движение «Нет» и впечатляющая мобилизация электората против путинских поправок и «обнуления» президентских сроков, ни даже беспрецедентные выступления в Шиесе, Куштау и Хабаровске не имели продолжения. Протест вспыхивал и выгорал. Либо он постепенно сходил на нет, либо, развиваясь в одном отдельно взятом регионе, почти не захватывал другие территории. Попытки организовать движение солидарности тоже гасли, создавая ощущение, будто вся страна превратилась, по выражению одного блогера, в «ватное болото».

И всё же взрывной потенциал накапливался. Всё это сильно напоминало ситуацию в Бейруте, когда на склад в порту сперва завезли огромное количество селитры, потом там же сложили и фейерверки, а напоследок, придя к выводу, что всё это совершенно безопасно (ведь до сих пор ничего не случилось!), решили там же провести и сварочные работы. То, что всё это обязательно взлетит на воздух, было заранее ясно. Вопрос лишь в том, кто и что выступит в роли детонатора. Но даже если таким детонатором выступил Алексей Навальный, то в роли «бейрутского сварщика» отличилась сама власть, последовательно превращая своими действиями оппозиционера с довольно значительной, но всё же не массовой народной поддержкой в символ сопротивления. В результате акции в защиту несправедливо арестованного Навального сделались точкой сборки совершенно разнородных политических сил, объединенных одной единственной чертой: желанием и умением бороться.

BY Кагарлицкий letters