Знаете это чувство, когда ощущаешь усталость ещё не начав деятельность, но осознав ее объем? После итогового экзамена, приехав домой, я сразу попал в череду треб, служб и дежурств. Впереди 11 дней без выходных и сразу выезд на защиту диплома.
От этого не очень веселого ощущения начинаешь использовать любую возможность посидеть, полежать, помолчать.
Вот так сегодня на вечернем богослужении я открыл дверь в алтарь, чтобы стало хоть немного прохладнее и изнывая от жары присел в алтаре на стульчик.
Погруженный в свои думы, я даже не сразу среагировал. В алтарь входит быстрым шагом молодой человек в деловом костюме, с портфелем в руках и по траектории я понимаю, что он пойдет между Престолом и Царскими Вратами прямиком ко мне. (Такой траекторией не ходят даже архиереи. Всегда Престол обходят вокруг) Вскочив, я рявкнул, видимо, на весь храм: «Стоять!». Мужчина струхнул и попятился было назад, но через секунду он решил пойти в наступление: «Я на консультацию пришел! Чего Вы на меня кричите!» «- Я так понимаю, Вы на огласительные беседы пришли? Вход с другой стороны.», ответил я ему, уже спокойным тоном.
И тут я заметил, что у меня из-за плеча возвышается наш огромный диакон, возникший из ниоткуда, который и будет проводить эту беседу. Судя по его угрюмому взгляду на молодого человека и легкой улыбке, беседа будет долгой и весьма продуктивной.
Знаете это чувство, когда ощущаешь усталость ещё не начав деятельность, но осознав ее объем? После итогового экзамена, приехав домой, я сразу попал в череду треб, служб и дежурств. Впереди 11 дней без выходных и сразу выезд на защиту диплома.
От этого не очень веселого ощущения начинаешь использовать любую возможность посидеть, полежать, помолчать.
Вот так сегодня на вечернем богослужении я открыл дверь в алтарь, чтобы стало хоть немного прохладнее и изнывая от жары присел в алтаре на стульчик.
Погруженный в свои думы, я даже не сразу среагировал. В алтарь входит быстрым шагом молодой человек в деловом костюме, с портфелем в руках и по траектории я понимаю, что он пойдет между Престолом и Царскими Вратами прямиком ко мне. (Такой траекторией не ходят даже архиереи. Всегда Престол обходят вокруг) Вскочив, я рявкнул, видимо, на весь храм: «Стоять!». Мужчина струхнул и попятился было назад, но через секунду он решил пойти в наступление: «Я на консультацию пришел! Чего Вы на меня кричите!» «- Я так понимаю, Вы на огласительные беседы пришли? Вход с другой стороны.», ответил я ему, уже спокойным тоном.
И тут я заметил, что у меня из-за плеча возвышается наш огромный диакон, возникший из ниоткуда, который и будет проводить эту беседу. Судя по его угрюмому взгляду на молодого человека и легкой улыбке, беседа будет долгой и весьма продуктивной.
BY Блог священника Виктора Никишова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from nl
