З5 лет назад, 9 ноября 1989 года, через открытый шлагбаум на одном из восточноберлинских погранпереходов в Западный Берлин устремились толпы граждан ГДР. Это событие, отчасти следствие случайности, неудачной внешней коммуникации гэдээровского руководства, стало символом наступления совершенно другой эры, отправной точкой нового политического времени.
Немного упрощая и утрируя, можно сказать, что эта эра завершилась именно теперь. Триумфальное возвращение Дональда Трампа на президентский пост – свидетельство того, что либеральный мировой порядок, начинавшийся 35 лет назад на границе Восточного и Западного Берлина, завершается тем, что народ страны, которая была его инициатором, утратил к нему аппетит. Тем более что за прошедшие десятилетия проявилось всё больше оборотных сторон и последствий этого порядка, в том числе и для западного мира.
Падение Стены не обернулось концом истории, как не будет ей и нынешний реванш почвенников над космополитами. Но до тех пор, когда маятник снова пойдёт в другую сторону, много всего изменится.
З5 лет назад, 9 ноября 1989 года, через открытый шлагбаум на одном из восточноберлинских погранпереходов в Западный Берлин устремились толпы граждан ГДР. Это событие, отчасти следствие случайности, неудачной внешней коммуникации гэдээровского руководства, стало символом наступления совершенно другой эры, отправной точкой нового политического времени.
Немного упрощая и утрируя, можно сказать, что эта эра завершилась именно теперь. Триумфальное возвращение Дональда Трампа на президентский пост – свидетельство того, что либеральный мировой порядок, начинавшийся 35 лет назад на границе Восточного и Западного Берлина, завершается тем, что народ страны, которая была его инициатором, утратил к нему аппетит. Тем более что за прошедшие десятилетия проявилось всё больше оборотных сторон и последствий этого порядка, в том числе и для западного мира.
Падение Стены не обернулось концом истории, как не будет ей и нынешний реванш почвенников над космополитами. Но до тех пор, когда маятник снова пойдёт в другую сторону, много всего изменится.
Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from no
