В Норвегии боятся американских пошлин, если Трампу не дадут Нобелевскую премию мира. Норвежские политики и политические комментаторы не уверены, что Трамп понимает независимость Нобелевского комитета от правительства.

Прочитал целую гору сообщений в сми и разных каналах про вручение Нобелевской премии мира Мачадо. Меня поражает и злит, что все обсуждают это исключительно в контексте интересов США, Трампа и прочей идиотской геополитики, попутно обливая грязью саму концепцию Нобелевской премии мира, обвиняя её в леволиберальности. Ну ок. Раз для вас борьба за права человека и демократию это что-то ужасное само по себе, то можете смело отправляться на три буквы!
Вы хоть посмотрите на личность этой восхитительной женщины. Оцените её героизм. Но нет. Мы будем вечно искать костлявую руку заговора леволиберальных элит. Для справки: Корина Мачадо бесконечно далека от любой левизны и исповедует либертарианские взгляды.

Свободная миграция — это выгодно?*

По оценкам экономистов, общемировой ВВП в случае открытия границ может увеличиться на 67–147%. Обзорная работа на эту тему называется "Триллионы долларов, которые валяются на дороге".

С чем может быть связан такой рост?

В книге 'Wretched Refuse?' Алекс Ноурасте и Бенджамин Пауэлл приводят экономические аргументы в пользу открытых границ. Они объясняют выгоду свободной иммиграции двумя экономическими механизмами.

Первый касается сравнительных преимуществ. Когда люди получают возможность свободно перемещаться, они могут найти такую работу, где их производительность будет наибольшей. Свободная иммиграция, таким образом, выгодна по тем же соображениям, по которым выгодна свободная торговля.

Второй механизм экономисты называют «премией за место». Одни и те же люди становятся значительно продуктивнее просто за счет переезда из страны с «плохими» институтами в страну с «хорошими». Например, низкоквалифицированный работник мужского пола в возрасте 35–39 лет с образованием в пределах 9–12 классов может увеличить свои реальные доходы в 3–16 раз в зависимости от страны происхождения, просто переехав в США.

Противники свободной миграции указывают на возможные негативные последствия — снижение зарплат, рост безработицы и «утечку мозгов». Ноурасте и Пауэлл разбирают каждый из этих аргументов.

Миф о том, что мигранты «воруют» рабочие места, основан на ошибочном представлении об экономике как о пироге с фиксированным размером. На деле миграция увеличивает не только предложение труда, но и спрос на него. Исследования показывают, что благодаря миграции открываются новые предприятия и расширяются отрасли, что компенсирует возможное вытеснение местных работников. Важную роль играет разница в компетенциях. Мигранты часто дополняют местных, позволяя им перейти на работу, где требуется более высокая квалификация.

Исследования не подтверждают негативное влияние миграции на уровень заработной платы у местного населения. Наиболее уязвимой группой считаются низкоквалифицированные работники без диплома о среднем образовании, но даже здесь оценки варьируются от снижения в пределах 1% до небольшого роста доходов. Для компенсации краткосрочных потерь никто не мешает государствам обложить дополнительными налогами мигрантов и их работодателей.

Что касается «утечки мозгов», авторы обращают внимание на противоположный эффект: перспективы миграции стимулируют людей учиться и получать навыки, даже если не все из них в итоге уезжают. Более того, эмигранты ежегодно отправляют на родину сотни миллиардов долларов в виде денежных переводов, которые существенно поддерживают экономику стран происхождения.

Потенциальные выгоды от свободной иммиграции огромны. Ее противникам необходимо показать, что такого страшного мигранты сделают с культурой и институтами, что мы должны отказаться от этих выгод.

* Рерайт моего старого поста.

Я много раз писал, что главная проблема правого движения — это дефицит интеллектуалов. Фридрих Хайек заметил это еще в середине прошлого века:

Разумеется, среди интеллектуалов существует столько же разногласий во мнениях, сколько и среди любых других групп людей; однако, по-видимому, верно и то, что в целом именно более активные, умные и оригинальные люди из числа интеллектуалов чаще всего склоняются к социализму, тогда как их противники нередко оказываются более низкого уровня. …Никто, к примеру, кто знаком с большим числом университетских факультетов (и с этой точки зрения большинство университетских преподавателей, вероятно, следует относить скорее к интеллектуалам, нежели к экспертам), не может оставаться в неведении относительно того факта, что самые блестящие и успешные преподаватели сегодня, скорее всего, являются социалистами, тогда как те, кто придерживается более консервативных политических взглядов, столь же часто оказываются посредственностями. Это, разумеется, само по себе является важным фактором, ведущим молодое поколение в социалистический лагерь.

Хайек абсолютно прав. Большинство правых интеллектуалов — посредственности. Умным молодым людям просто не хочется себя с этим ассоциировать. Когда вы видите современного правака, подумайте, что сказал бы про него Хайек. Представьте его реакцию на всех этих мага, альтрайтов, неоракционеров, которым наплевать на свободу. Представьте, как бы Хайек охуел от рунатов или статьи про милосердие власти.

Отличный совет, как вести политический блог, от Ричарда Хананьи:

Иногда мне хочется отправить твит или написать статью, и я боюсь, что это разозлит людей или — как в данном случае — выставит меня посмешищем. Когда я ощущаю этот страх, в голове включается режим «вызов принят». Я всё равно говорю то, что собирался, и обычно делаю это в ещё более резкой форме, чем изначально намеревался. Наверняка я говорил вещи, которых не стоило, но идеально выверить такие вещи невозможно, а моя вера в то, что лучше ошибаться в сторону смелости, чем в сторону страха, пока что себя оправдывала.

Социолог Кимберли Хоанг в своей книге пишет, что в Юго-Восточной Азии групповой секс в некоторых случаях используется бизнесом для заключения сделок. Во время переговоров представители двух компаний могут пойти на оргию. Во-первых, это создаёт эмоциональную связь между участниками. Во-вторых, даёт возможности для шантажа — если кто-то не будет соблюдать свою часть сделки, ему начнут угрожать сливами. Хоанг пишет, что стороны становятся заложниками друг у друга: каждый знает, что у другого есть компромат, и следует договорённостям. Такой механизм поддерживает работу бизнеса в отсутствии работающей правовой системы.

Прочитал интересный пост с обзором диалога Пикетти и Сэндела о равенстве и меритократии. Сэндел критикует университеты Лиги плюща: вместо того чтобы набирать достойных, они набирают детей элиты.

Почему так происходит?

Престижные западные университеты отдают предпочтение детям своих выпускников. Такие студенты с большей вероятностью принесут университету пожертвования — ведь у их родителей всегда много денег. Авторы знаменитого «Руководства для диктатора» сравнивают университеты с персоналистскими режимами, которые всегда отдают предпочтение богатым и влиятельным.

Ректор полагается на узкую коалицию, где важное место занимают богатые доноры. В обмен на их благосклонность и пожертвования их дети принимаются в вуз. Потом эти деньги используются для поддержания коалиции и для кооптации других влиятельных акторов — например, высокоранговых профессоров.

У университетов попросту нет стимулов для того, чтобы набирать студентов по заслугам. Вариант с лотереей, который предлагает Сэндел, был бы интересным экспериментом.

Друзья, привет!

Это немного необычный пост. Я сейчас ищу работу и подумал, что у кого-то из моих подписчиков могут быть интересные предложения.

Что я умею?

1. проводить социальные исследования (есть образование в области социальных наук и опыт работы в исследовательской сфере);
2. писать тексты, объяснять сложные идеи простым языком (иначе вы бы меня не читали!);
3. редактировать тексты, управлять командой авторов;
4. преподавать (социология, политическая наука).

Более подробно рассказать о себе и предоставить резюме смогу в ЛС канала.

Локация: Москва.

Буду очень рад вашим предложениям и репостам!

Оказывается, в Джеймстауне, первом английском поселении в Америке, колонисты пытались построить коммунизм. Когда поселение было основано, в его уставных документах прописывалось, что каждый может претендовать на равную долю продукции вне зависимости от собственного вклада.

В итоге колонисты ничего не делали и питались лишь той едой, что производили втайне от остальных. Из 500 человек в 1609 году зиму пережили только 50 — остальные умерли от голода и грязной воды. Новый управляющий из Англии, сэр Томас Дейл, обнаружил в Джеймстауне скелетов, катающих мяч вместо работы. После отмены коммунизма Дейлом продуктивность возросла в несколько раз.

Не получился коммунизм? Ну ладно, построим Америку.

3 ноября буду выступать на «Чтениях Адама Смита». Приходите послушать и пообщаться!

Анализ FT показывает, что ценностно сторонники Трампа гораздо ближе к России и Турции, чем к Западной Европе. Значительная разница наблюдается также между европейскими и американскими правыми.

MAGA — это другая лига.

Если говорить о том, что роднит нас с трампистами, то я думаю, что это мышление с нулевой суммой. Мы думаем, что если один выиграл, то другой обязательно проиграл.

Несколько докручивая (и заимствуя мысль из исследований С. Станчевой): дело не только в том, что РФ мыслит мир как игру с нулевой суммой. РФ это значительный по размерам объект, чьи действия не нейтральны по отношению к социальной жизни вокруг. Нет какой-то объективно существующей реальности, на которую РФ смотрит со стороны как наблюдатель. Это участник, со-создатель мира, в котором живут все. Поскольку РФ верит в мир как игру с нулевой суммой, она действует соответствующим образом, деформируя его под эту картинку. В результате, мир действительно становится в большей степени похожим на игру с нулевой суммой, и это мировоззрение искусственным образом валидириуется. В этом дополнительная общность с крайне правыми силами в целом: дело не только в том, что они так видят мир, но и в том, что, получив политическую власть, они его перекраивают под свое представление.

Теория общественного договора призвана объяснить, почему у нас есть обязательство подчиняться государству. Она предполагает, что мы, на самом деле, дали на это согласие, когда заключили с государством договор.

Однако этот договор очень необычный. Он отличается от тех договоров, которые мы считаем валидными. Рассмотрим, как в обычном договоре работают обязательства. Они являются взаимными и условными. Если другая сторона не соблюдает свою часть сделки, то вы также можете не соблюдать свою.

Работает ли это условие в случае общественного договора?

Философ Майкл Хьюмер в книге Problem of Political Authority приводит интересный, но пугающий случай. В марте 1975 года преступники вломились в дом в Вашингтоне, где жили три женщины. Две из них, услышав крики соседки, дважды позвонили в полицию, но помощь так и не прибыла.

Сначала патруль проехал мимо, потом другой офицер постучал в дверь и, когда не услышал ответа, ушёл, так и не проверив заднюю дверь, через которую вломились преступники. Когда женщины решили, что полиция приехала, они окликнули соседку и выдали себя. Преступники похитили всех троих и на протяжении четырнадцати часов избивали и насиловали женщин.

Особенность этого дела заключалась не только в страшной халатности полиции, но и в решении суда (Warren v. District of Columbia). Потерпевшие подали в суд на округ Колумбия, утверждая, что власти не выполнили свой долг по защите граждан. Однако суд отклонил иск, а апелляция подтвердила это решение. Судьи не отрицали, что полиция проявила небрежность и что пострадавшие понесли тяжёлый ущерб.

Но суд постановил, что у государства вообще нет юридического обязательства защищать конкретных граждан. Обязанность полиции, сказано в решении, распространяется лишь на общество в целом — на поддержание общего порядка и предотвращение преступности. Признание индивидуального долга защиты, по мнению суда, «парализовало бы работу правительства» и «открыло бы дорогу бесконечным искам от каждого, кто чувствует себя обиженным».

Этот случай показывает, что теория общественного договора не справляется со своей задачей. Если у государства и граждан есть договор, то он предполагает взаимные обязательства. Если взаимных обязательств нет, то нет и договора. Однако нет ни одного государства, где это условие бы соблюдалось. Государства отрицают, что у них есть обязательства в отношении своих граждан, а также часто не выполняют свою часть сделки. Однако вы, как гражданин, не можете просто взять и отказаться от своих обязательств. Например, перестать платить налоги. Вас тут же посадят в тюрьму.

Если у нас и есть какие-то обязательства в отношении государства, то они точно не вытекают из договора. Лучше всего авторитет государства обосновывается консеквенциалистскими соображениями, однако у этой стратегии также есть свои трудности.

Может ли чат-бот словить брейнрот?

Наткнулся на забавное исследование. Оно показало, что ИИ, так же как человек, тупеет от потребления брейнрот-контента.

Учёные скормили нейронкам кучу поверхностных, ориентированных на вовлечение постов из Твиттера.

Что в итоге? Ухудшились качество рассуждения и долгосрочная контекстная память. А личностные тесты показали, что модели стали более склонными к нарциссизму и психопатии! Эффект был долгосрочным и сохранился даже после дообучения на других, чистых данных.

Эта зараза косит даже роботов — что уж говорить о русских либералах!

Либертарианство и марксизм очень похожи в своём отношении к труду. Для либертарианцев несправедливость заключается в том, чтобы отбирать чужую собственность, которая была присвоена в результате труда (или передана в рамках добровольного обмена). Для Маркса эксплуатацией является присвоение работодателем прибавочной стоимости, которую своим трудом произвёл работник.

Аналитический марксист Джеральд Коэн считал, что Маркс в некоторой степени был либертарианцем и разделял ценность самопринадлежности. Право работника на результаты своего труда можно объяснить тем, что у него есть право собственности на самого себя.

Ключевое различие между этими подходами к труду заключается в их понимании стоимости. Для Маркса наёмный труд является формой эксплуатации, поскольку он исходил из трудовой теории стоимости. Если именно труд создаёт стоимость, то вся прибавочная стоимость по праву должна принадлежать работнику — ведь именно он своим трудом сделал товар ценным.

Для либертарианцев стоимость субъективна: она не имеет отношения к внутренним характеристикам товара или вложенному труду, а лишь к тому, какую ценность ему придают люди. Если это так, то работник и работодатель заключают взаимовыгодную сделку: один предлагает свой труд, а другой — свой капитал и предпринимательские способности. (Однако это не значит, что либертарианец не может признавать наличие эксплуатации на рынке труда — он просто будет считать её менее серьёзной, чем марксист.)

Критика капитализма Марксом завязана на его экономическую теорию, которая давно устарела. Если убрать трудовую теорию стоимости, то станет гораздо сложнее называть наёмные отношения эксплуатацией.

Кроме того, учитывая озабоченность Маркса трудом, марксизм особенно уязвим для критики со стороны либертарианцев. Если труд имеет моральную значимость, то марксист не сможет так просто объяснить, почему у людей нет права частной собственности на то, во что они вложили свой труд.