Вообще мало у кого в этой компании стариков, вышедших проводить бабу Машу, на душе было спокойно все эти неспокойные годы. Были, конечно, счастливчики, чьи дети и внуки оставались в городе. У них как будто ничего и не изменилось в привычной череде семейных событий – поездки на дачу, застолья в дни рождений, совместные закупки картошки на зиму. Да мало ли что еще?! Перемены в этом возрасте все же легче даются, когда родня рядом. Но так было не у всех. Самойловы, квартира которых как раз над бабы Машиной, прошлым летом ждали дочь в отпуск, а может, надеялись уговорить, и насовсем. Ждали на так кстати созревший к ожидаемому приезду дачный виноград, ее любимое лакомство. Заботливо уложили синие, желтовато-зеленые и фиолетовые с розовым оттенком кисти в холодильник – чтоб уж дождался наверняка. Но Аленка не прошла проверку в Шереметьево, вернулась в Польшу, и перспектива увидеть дочь отодвинулась у Самойловых на неопределённый срок.
Вдовцу Сергею Петровичу и ждать было некого. До старости они прожили с женой вдвоем, детей не было, и всю нерастраченную на родительство нежность, заботу и преданность они отдавали друг другу. А когда жены не стало, Сергей Петрович растерялся, а потом запил. От одиночества, тоски и общей неопределенности. Засобирался было в Москву, к племяннице, та давно звала в гости, мечтал погулять по местам, где бывал в молодости, и даже строил маршруты и узнавал стоимость билетов, но дальше рассказов соседям о своих планах так и не продвинулся. Уже который год.
Первой после похорон бабы Маши, как ни странно, засуетилась Ирина Васильевна. Ей то зачем, судачили соседи, обе дочки в городе, и обе хорошие, уж точно есть, кому хоронить. А та, никого не слушая, заказала памятник из серого гранита, скромный, без излишеств, но чтоб сразу на двоих – давно умершего мужа и себя. Записывая дату рождения, 1938 год, гравер почесал за ухом, надо же какая энергичная старушка. «Бабуль, у вас родни нету что ли?» - «Как же нет, есть, а зачем их обременять, у них хлопот своих хватает, а мне делать нечего, и потом, вдруг снова стрелять начнут, не до того будет, а у меня уже все готово».
«Жить теперь будет Васильевна до ста лет», - шутили во дворе, но как-то незаметно похоронная тематика захватила всех пожилых обитателей краснокирпичного дома. «А если бахнет, и оба разом», – у Филатовых сын с внуками были далеко, а больше никого. Вспомнили, что еще до войны школьный приятель сына заведовал ритуальной компанией. Разыскали, договорились, чтоб в случае чего, все организовал. Тот даже скидку пообещал, как близким людям. Кто-то оформлял завещание, кто-то отдавал распоряжения родным, все даже как-то оживились, обсуждая при встрече, у кого какие погребальные новости.
Так и пережили старики еще одну военную осень, а потом и зиму. А весной, когда в палисадниках засинели первые пролески, а на дворовых абрикосах появились едва заметные почки, потянулись к земле. Огороды вскапывать, ветки обрезать, жечь прошлогодние листья и виноград открывать – какой там умирать?! Надо ведь обязательно дождаться лучших времен. Или хотя бы нового урожая. #моё
Вообще мало у кого в этой компании стариков, вышедших проводить бабу Машу, на душе было спокойно все эти неспокойные годы. Были, конечно, счастливчики, чьи дети и внуки оставались в городе. У них как будто ничего и не изменилось в привычной череде семейных событий – поездки на дачу, застолья в дни рождений, совместные закупки картошки на зиму. Да мало ли что еще?! Перемены в этом возрасте все же легче даются, когда родня рядом. Но так было не у всех. Самойловы, квартира которых как раз над бабы Машиной, прошлым летом ждали дочь в отпуск, а может, надеялись уговорить, и насовсем. Ждали на так кстати созревший к ожидаемому приезду дачный виноград, ее любимое лакомство. Заботливо уложили синие, желтовато-зеленые и фиолетовые с розовым оттенком кисти в холодильник – чтоб уж дождался наверняка. Но Аленка не прошла проверку в Шереметьево, вернулась в Польшу, и перспектива увидеть дочь отодвинулась у Самойловых на неопределённый срок.
Вдовцу Сергею Петровичу и ждать было некого. До старости они прожили с женой вдвоем, детей не было, и всю нерастраченную на родительство нежность, заботу и преданность они отдавали друг другу. А когда жены не стало, Сергей Петрович растерялся, а потом запил. От одиночества, тоски и общей неопределенности. Засобирался было в Москву, к племяннице, та давно звала в гости, мечтал погулять по местам, где бывал в молодости, и даже строил маршруты и узнавал стоимость билетов, но дальше рассказов соседям о своих планах так и не продвинулся. Уже который год.
Первой после похорон бабы Маши, как ни странно, засуетилась Ирина Васильевна. Ей то зачем, судачили соседи, обе дочки в городе, и обе хорошие, уж точно есть, кому хоронить. А та, никого не слушая, заказала памятник из серого гранита, скромный, без излишеств, но чтоб сразу на двоих – давно умершего мужа и себя. Записывая дату рождения, 1938 год, гравер почесал за ухом, надо же какая энергичная старушка. «Бабуль, у вас родни нету что ли?» - «Как же нет, есть, а зачем их обременять, у них хлопот своих хватает, а мне делать нечего, и потом, вдруг снова стрелять начнут, не до того будет, а у меня уже все готово».
«Жить теперь будет Васильевна до ста лет», - шутили во дворе, но как-то незаметно похоронная тематика захватила всех пожилых обитателей краснокирпичного дома. «А если бахнет, и оба разом», – у Филатовых сын с внуками были далеко, а больше никого. Вспомнили, что еще до войны школьный приятель сына заведовал ритуальной компанией. Разыскали, договорились, чтоб в случае чего, все организовал. Тот даже скидку пообещал, как близким людям. Кто-то оформлял завещание, кто-то отдавал распоряжения родным, все даже как-то оживились, обсуждая при встрече, у кого какие погребальные новости.
Так и пережили старики еще одну военную осень, а потом и зиму. А весной, когда в палисадниках засинели первые пролески, а на дворовых абрикосах появились едва заметные почки, потянулись к земле. Огороды вскапывать, ветки обрезать, жечь прошлогодние листья и виноград открывать – какой там умирать?! Надо ведь обязательно дождаться лучших времен. Или хотя бы нового урожая. #моё
BY Ольга Мохова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels."
from us
