Власти приняли закон, запрещающий уговаривать, подкупать или обманом склонять женщин к прерыванию беременности, о котором мы писали ранее. За нарушение грозят штрафы от 3 до 50 тысяч рублей, причем самые крупные — для организаций и чиновников. Врачи могут по-прежнему говорить об абортах, если есть медицинские показания.
Размытые формулировки нового закона создают опасную неопределенность — формально доктора могут обсуждать аборты по медицинским показаниям, но угроза штрафов за «склонение» (чрезвычайно растяжимое понятие) неизбежно приведет к перестраховке: гинекологи, опасаясь проверок, станут умалчивать о рисках продолжения опасной беременности,лишая женщин полноценного информированного выбора.
Таким образом, закон, претендующий на «защиту жизни», на практике создает угрозу и для пациенток (которые могут не получить жизненно важных рекомендаций), и для медиков (вынужденных работать в атмосфере постоянного правового риска), превращая врачебную этику в минное поле бюрократических трактовок.
Власти приняли закон, запрещающий уговаривать, подкупать или обманом склонять женщин к прерыванию беременности, о котором мы писали ранее. За нарушение грозят штрафы от 3 до 50 тысяч рублей, причем самые крупные — для организаций и чиновников. Врачи могут по-прежнему говорить об абортах, если есть медицинские показания.
Размытые формулировки нового закона создают опасную неопределенность — формально доктора могут обсуждать аборты по медицинским показаниям, но угроза штрафов за «склонение» (чрезвычайно растяжимое понятие) неизбежно приведет к перестраховке: гинекологи, опасаясь проверок, станут умалчивать о рисках продолжения опасной беременности,лишая женщин полноценного информированного выбора.
Таким образом, закон, претендующий на «защиту жизни», на практике создает угрозу и для пациенток (которые могут не получить жизненно важных рекомендаций), и для медиков (вынужденных работать в атмосфере постоянного правового риска), превращая врачебную этику в минное поле бюрократических трактовок.
In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read."
from us
