Редакторку изданияDOXA заочноприговорили к 7 годам колонии за два поста с призывом писать письма политзекам
Только что 2-й Западный окружной военный суд в Москве огласил приговор Марии Меньшиковой.
Суд признал ее виновной в оправдании терроризма в интернете (ч.2 ст. 205.2 УК РФ) из-за двух постов ВКонтакте, которые она опубликовала летом 2022 года, и назначил по 6 лет лишения свободы за каждый пост, а в совокупности — 7 лет колонии общего режима и 4 года ограничения администрирования интернет-ресурсов.
Поводом для преследования стали посты с предложением писать письма россиянам Денису Сердюкову, Илье Фарберу и Дмитрию Лямину, осужденным за поджог военкоматов, и беларусам Денису Дикуну, Дмитрию Равичу и Олегу Молчанову, осужденным в Гомеле за поджег релейного шкафа на железнодорожной станции.
Эксперты, привлеченные следствием, обнаружили в текстах «совокупность лингвистических и психологических признаков оправдания деятельности <...>, выраженную <...> в выражении несогласия с общественной, правовой оценкой их деятельности, <...> посредством представления их как лиц, которым необходимо оказать помощь, поддержку, и побуждения адресата к этому (написать письма в места их заключения)».
Мария Меньшикова находится за пределами России, судебное разбирательство прошло заочно.
Редакторку изданияDOXA заочноприговорили к 7 годам колонии за два поста с призывом писать письма политзекам
Только что 2-й Западный окружной военный суд в Москве огласил приговор Марии Меньшиковой.
Суд признал ее виновной в оправдании терроризма в интернете (ч.2 ст. 205.2 УК РФ) из-за двух постов ВКонтакте, которые она опубликовала летом 2022 года, и назначил по 6 лет лишения свободы за каждый пост, а в совокупности — 7 лет колонии общего режима и 4 года ограничения администрирования интернет-ресурсов.
Поводом для преследования стали посты с предложением писать письма россиянам Денису Сердюкову, Илье Фарберу и Дмитрию Лямину, осужденным за поджог военкоматов, и беларусам Денису Дикуну, Дмитрию Равичу и Олегу Молчанову, осужденным в Гомеле за поджег релейного шкафа на железнодорожной станции.
Эксперты, привлеченные следствием, обнаружили в текстах «совокупность лингвистических и психологических признаков оправдания деятельности <...>, выраженную <...> в выражении несогласия с общественной, правовой оценкой их деятельности, <...> посредством представления их как лиц, которым необходимо оказать помощь, поддержку, и побуждения адресата к этому (написать письма в места их заключения)».
Мария Меньшикова находится за пределами России, судебное разбирательство прошло заочно.
BY Сетевые Свободы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from pl
