Не знаю, сработал бы «Медведь» также, как он в итоге сработал, если бы жизненная необходимость главного героя постоянно быть в движении была обоснована исключительно сеттингом, который не позволяет останавливаться. Но Сторер добавил ко внешнему обстоятельству еще один важный слой на уровне характера персонажа. Для того чтобы поведение Карми было не вынужденным — а осознанным. Чтобы это был его собственный выбор.
Этот слой — в источнике силы Карми, которым является кухня. Когда Майкл без объяснений перестал пускать его в «Биф» (и вообще в свою жизнь), его уверенность в себе и своих силах оказалась подорвана. И, чтобы вернуть ее, он стал лучшим шефом, каким только мог стать. Поэтому он не просто не может остановиться — он не хочет даже думать об этом. А кухня, на которой ничего не работает так, как должно — настоящий кошмар для такого персонажа.
Так что беспорядок не только задает аутентичность — но и ломает героя, разрушая все то, что помогало ему держаться на плаву. В теории, в таких условиях Карм мог бы пойти на что угодно, лишь бы вернуть собственный источник силы — в том числе приготовить спагетти, например, закрыв глаза на чувства к брату. Но тогда он не усвоил бы тот урок, который ему необходимо усвоить. И неизвестно, к чему бы это в итоге привело.
Поэтому в финальном акте пилота почти нет новых проблем (только сухой хлеб и драка в очереди — две проблемы на десять страниц, которые тут же решаются). Вместо этого Сторер позволяет Карми победить. Сначала с новым сэндвичем, а затем — с новой технологией выпечки для Маркуса. Сторер показывает, что собственные методы Карми для решения беспорядка тоже работают.
Чтобы он не был вынужден готовить спагетти — до тех пор, пока не будет сам готов к этому.
Не знаю, сработал бы «Медведь» также, как он в итоге сработал, если бы жизненная необходимость главного героя постоянно быть в движении была обоснована исключительно сеттингом, который не позволяет останавливаться. Но Сторер добавил ко внешнему обстоятельству еще один важный слой на уровне характера персонажа. Для того чтобы поведение Карми было не вынужденным — а осознанным. Чтобы это был его собственный выбор.
Этот слой — в источнике силы Карми, которым является кухня. Когда Майкл без объяснений перестал пускать его в «Биф» (и вообще в свою жизнь), его уверенность в себе и своих силах оказалась подорвана. И, чтобы вернуть ее, он стал лучшим шефом, каким только мог стать. Поэтому он не просто не может остановиться — он не хочет даже думать об этом. А кухня, на которой ничего не работает так, как должно — настоящий кошмар для такого персонажа.
Так что беспорядок не только задает аутентичность — но и ломает героя, разрушая все то, что помогало ему держаться на плаву. В теории, в таких условиях Карм мог бы пойти на что угодно, лишь бы вернуть собственный источник силы — в том числе приготовить спагетти, например, закрыв глаза на чувства к брату. Но тогда он не усвоил бы тот урок, который ему необходимо усвоить. И неизвестно, к чему бы это в итоге привело.
Поэтому в финальном акте пилота почти нет новых проблем (только сухой хлеб и драка в очереди — две проблемы на десять страниц, которые тут же решаются). Вместо этого Сторер позволяет Карми победить. Сначала с новым сэндвичем, а затем — с новой технологией выпечки для Маркуса. Сторер показывает, что собственные методы Карми для решения беспорядка тоже работают.
Чтобы он не был вынужден готовить спагетти — до тех пор, пока не будет сам готов к этому.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform.
from pl
