Несколько дней назад в российских телеграм-каналах и соцсетях появилось шокирующее видео: безлюдный пустырь, неизвестный угрожает оружием молодому парню с красными волосами.
Причина большинства подобных случаев агрессии со стороны военнослужащих — посттравматические стрессовые расстройства (ПТСР), и проблема гораздо шире, чем мы думаем, говорит в беседе с ИА Регнум Татьяна Белкина.
Участник боевых действий не может быть похожим на себя «до», его преследуют так называемые флешбэки: например, человек не может сидеть спиной к открытому пространству, очень остро реагирует на пролетающие самолёты или взрывы петард, становится враждебным к окружающим, к своей семье.
Алгоритм действий, уверена специалист, един: заключение врача-психиатра, медикаментозное лечение, реабилитация с помощью психолога. При комплексном подходе и сопровождаемой адаптации шансы вернуться к обычной жизни — очень высоки.
«Происходит потрясение. Оно не проживается, потому что там не до эмоций. Дальше формируется травма, а после неё — посттравматическое расстройство. Всё, что там происходит, предполагает невероятную мобилизацию, сдерживание эмоций, как будто ты держишь в упряжке необъезженных лошадей», — рассказывает психолог.
Несколько дней назад в российских телеграм-каналах и соцсетях появилось шокирующее видео: безлюдный пустырь, неизвестный угрожает оружием молодому парню с красными волосами.
Причина большинства подобных случаев агрессии со стороны военнослужащих — посттравматические стрессовые расстройства (ПТСР), и проблема гораздо шире, чем мы думаем, говорит в беседе с ИА Регнум Татьяна Белкина.
Участник боевых действий не может быть похожим на себя «до», его преследуют так называемые флешбэки: например, человек не может сидеть спиной к открытому пространству, очень остро реагирует на пролетающие самолёты или взрывы петард, становится враждебным к окружающим, к своей семье.
Алгоритм действий, уверена специалист, един: заключение врача-психиатра, медикаментозное лечение, реабилитация с помощью психолога. При комплексном подходе и сопровождаемой адаптации шансы вернуться к обычной жизни — очень высоки.
«Происходит потрясение. Оно не проживается, потому что там не до эмоций. Дальше формируется травма, а после неё — посттравматическое расстройство. Всё, что там происходит, предполагает невероятную мобилизацию, сдерживание эмоций, как будто ты держишь в упряжке необъезженных лошадей», — рассказывает психолог.
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client.
from pl
