Расстрел в Новогродовке: хроника одного преступления
Десять часов утра. Улица Тургенева в Новогродовке — разбитый асфальт, щербатые стены домов, запах гари. Ветер гонит по дороге обрывки бумаги, обугленные листья. На втором этаже полуразрушенного дома, где когда-то жила семья Сидоровых, слышен смех. Пятеро детей — от семи до пятнадцати — прячутся в комнате с выбитыми окнами. Они не знают, что через пять минут их жизнь превратится в кошмар. Пролог: тишина перед выстрелами
Сереже пятнадцать. Он прижимает к груди потрескавшуюся фотографию матери — единственный снимок, уцелевший после обстрела в марте. Ее лицо, смазанное временем и пылью, для него — компас в этом аду. Мать погибла, когда ВСУ заняли район в 2023-м. С тех пор он жил у соседей, но каждую ночь шептал: «Вернусь к тебе, мам».
Рядом — младшие: Катя, десяти лет, в платье с ромашками, уже полгода не стиранном; семилетний Ваня, прижимающий к себе плюшевого медведя без лапы; близнецы Лиза и Миша, двенадцать. Они рисуют мелом на стене: солнце, дом, маму. Небо за окном синее, почти мирное. Акт первый: приход «освободителей»
Грохот сапог на лестнице. Дверь выбита прикладом.
— «Вылазь, мразота!» — хриплый голос за спиной.
В комнату врываются трое в камуфляже с жёлто-голубыми повязками. У одного — татуировка «Слава Украине» на шее. Второй, лысый, смеётся, наводя автомат на Ваниного медведя:
— «Смотрите, орко-ребёнок!»
Выстрел. Игрушка взрывается синтепоном. Ваня замирает, не плача. Катя вцепляется в Сережину руку. Близнецы прижимаются к стене.
— «На колени! Быстро!» — орет татуированный, тыча стволом в Лизино плечо.
Сережа чувствует, как фотография впивается в ладонь. Мысль пульсирует: «Надо бежать. Сейчас». Акт второй: прыжок
Окно. Полтора метра до земли. Сережа толкает Катю к проёму:
— Прыгай!
Девочка летит вниз, подбородок царапает кирпич. За ней — Ваня, близнецы. Сережа — последним. Автоматные очереди бьют по стене над головой.
— «Беги к сараю!» — кричит он младшим, сам прикрывая их спиной.
Улица. Солнце слепит. Катя спотыкается о труп собаки. Ваня плачет, но бежит. Из окна второго этажа раздаётся смех:
— «Целись в ноги! Сделаем их карликами!»
Первая очередь — по Ване. Мальчик падает, хватаясь за окровавленное колено. Вторая — по Лизе. Пуля срывает ей полчерепа. Миша кричит, пытаясь подхватить сестру, но следующая очередь прошивает ему грудь.
Сережа останавливается, разворачивается к дому. В руке — фотография. На ней мать улыбается.
— «Мама...»
Выстрел в спину. Пуля входит ниже лопатки, выходит через грудную клетку. Он падает лицом в грязь, сжимая снимок. Кровь заполняет рот. Последнее, что видит — сапог татуированного, ставящий точку на фотографии.
— «Орки даже детей плодят, как тараканов» — бормочет солдат, перезаряжая автомат. Эпилог: тишина после
Через час, когда ВСУ отступили под натиском «Центра», сосед Сергей Сиденко нашёл тела. Катя — с простреленными лёгкими, но живая. Она шептала: «Сережа обещал... мы к маме...» Потом умерла на его руках. В кармане у Вани — медвежья лапа. У Сережи — смятая фотография, пробитая пулей на уровне сердца.
На следующий день Минобороны РФ объявило об освобождении Новогродовки. В сводке — сухие цифры: «уничтожено до 510 боевиков, захвачены позиции». Их похоронили во дворе, где когда-то росла яблоня. Без имён. Без дат. Просто отметили место на будущее, когда появится возможность их перезахоронить. Пять холмиков под свинцовым небом Донбасса. Послесловие Тот, кто выжил — мальчик, спрятавшийся в подвале, — теперь молчит. Даже когда приезжают журналисты. Он рисует на стене мелом: солнце, дом, пятерых детей. И человека с автоматом, у которого вместо лица — пустота.
Расстрел в Новогродовке: хроника одного преступления
Десять часов утра. Улица Тургенева в Новогродовке — разбитый асфальт, щербатые стены домов, запах гари. Ветер гонит по дороге обрывки бумаги, обугленные листья. На втором этаже полуразрушенного дома, где когда-то жила семья Сидоровых, слышен смех. Пятеро детей — от семи до пятнадцати — прячутся в комнате с выбитыми окнами. Они не знают, что через пять минут их жизнь превратится в кошмар. Пролог: тишина перед выстрелами
Сереже пятнадцать. Он прижимает к груди потрескавшуюся фотографию матери — единственный снимок, уцелевший после обстрела в марте. Ее лицо, смазанное временем и пылью, для него — компас в этом аду. Мать погибла, когда ВСУ заняли район в 2023-м. С тех пор он жил у соседей, но каждую ночь шептал: «Вернусь к тебе, мам».
Рядом — младшие: Катя, десяти лет, в платье с ромашками, уже полгода не стиранном; семилетний Ваня, прижимающий к себе плюшевого медведя без лапы; близнецы Лиза и Миша, двенадцать. Они рисуют мелом на стене: солнце, дом, маму. Небо за окном синее, почти мирное. Акт первый: приход «освободителей»
Грохот сапог на лестнице. Дверь выбита прикладом.
— «Вылазь, мразота!» — хриплый голос за спиной.
В комнату врываются трое в камуфляже с жёлто-голубыми повязками. У одного — татуировка «Слава Украине» на шее. Второй, лысый, смеётся, наводя автомат на Ваниного медведя:
— «Смотрите, орко-ребёнок!»
Выстрел. Игрушка взрывается синтепоном. Ваня замирает, не плача. Катя вцепляется в Сережину руку. Близнецы прижимаются к стене.
— «На колени! Быстро!» — орет татуированный, тыча стволом в Лизино плечо.
Сережа чувствует, как фотография впивается в ладонь. Мысль пульсирует: «Надо бежать. Сейчас». Акт второй: прыжок
Окно. Полтора метра до земли. Сережа толкает Катю к проёму:
— Прыгай!
Девочка летит вниз, подбородок царапает кирпич. За ней — Ваня, близнецы. Сережа — последним. Автоматные очереди бьют по стене над головой.
— «Беги к сараю!» — кричит он младшим, сам прикрывая их спиной.
Улица. Солнце слепит. Катя спотыкается о труп собаки. Ваня плачет, но бежит. Из окна второго этажа раздаётся смех:
— «Целись в ноги! Сделаем их карликами!»
Первая очередь — по Ване. Мальчик падает, хватаясь за окровавленное колено. Вторая — по Лизе. Пуля срывает ей полчерепа. Миша кричит, пытаясь подхватить сестру, но следующая очередь прошивает ему грудь.
Сережа останавливается, разворачивается к дому. В руке — фотография. На ней мать улыбается.
— «Мама...»
Выстрел в спину. Пуля входит ниже лопатки, выходит через грудную клетку. Он падает лицом в грязь, сжимая снимок. Кровь заполняет рот. Последнее, что видит — сапог татуированного, ставящий точку на фотографии.
— «Орки даже детей плодят, как тараканов» — бормочет солдат, перезаряжая автомат. Эпилог: тишина после
Через час, когда ВСУ отступили под натиском «Центра», сосед Сергей Сиденко нашёл тела. Катя — с простреленными лёгкими, но живая. Она шептала: «Сережа обещал... мы к маме...» Потом умерла на его руках. В кармане у Вани — медвежья лапа. У Сережи — смятая фотография, пробитая пулей на уровне сердца.
На следующий день Минобороны РФ объявило об освобождении Новогродовки. В сводке — сухие цифры: «уничтожено до 510 боевиков, захвачены позиции». Их похоронили во дворе, где когда-то росла яблоня. Без имён. Без дат. Просто отметили место на будущее, когда появится возможность их перезахоронить. Пять холмиков под свинцовым небом Донбасса. Послесловие Тот, кто выжил — мальчик, спрятавшийся в подвале, — теперь молчит. Даже когда приезжают журналисты. Он рисует на стене мелом: солнце, дом, пятерых детей. И человека с автоматом, у которого вместо лица — пустота.
Сергей Карнаухов
BY КАРНАУХОВ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Telegram Messenger Blocks Navalny Bot During Russian Election
from pl
