В недавнем Послании прозвучало множество тезисов, которые интересны не столько с "фактической стороны", сколько в том плане, что открывают механизмы дискурсивного воздействия власти на общество.
По сути, коллективное начальство (а тексты вроде Послания - это всегда коллективное творчество) демонстрирует механизмы лингвистического контроля.
Их исследованием мы и займемся.
Например, довольно четкий акцент был сделан на такой феномен, как "народ". Например, что народ - основа нашей страны, мы - единый сплоченный народ и т.д.
Но что такое народ?
На самом деле обращение к некоему коллективному "мы" для мобилизации группы - прием настолько же старый, насколько стара политика. При этом народ, говоря словами Р. Барта - "пустое означающее". Это буквальный симулякр, который возникает исключительно в дискурсе элит и за его пределы не выходит.
Как заметил В. Ачкасов - у народа нет референта в реальности, нет института, который бы мог называть себя "народом", как нет и критериев "народа".
Как писал А. Дженнингс, сама идея "власти народа" - абсурдна, народ не может решать, от его имени могут лишь говорить, но сам народ, как субъект, не существует.
Наделенный единой волей образ "народа", таким образом, это всего лишь психологическая уловка, манипуляция, корни которой уходят в механизмы человеческой психики. Так, многочисленные эксперименты, самый известный из которых - эксперимент С.Аша, доказали, что индивид склонен подчиняться давлению большинства.
В этом отношении "народ" - это идеальное большинство. Он, как известно, безмолвствует, но от его имени можно говорить и приказывать. Он также непогрешим (вспомним идеализацию "простого народа" различными политическими силами, от крайне левых до крайне правых).
Однако у "народа" есть одна уязвимость, ахиллесова пята. Эта уязвимость, которая одновременно является и сильной стороной, заключается в размытости термина. Определение "народу" весьма трудно дать. Кто-то скажет, что это все население страны, кто-то скажет, что это "простые люди", кто-то использует этничность как дифференцирующий критерий.
Однако если мы все же попробуем дать народу определение, мы сломаем весь механизм дискурсивного подчинения. Ведь у всякой группы есть определенные границы, есть интересы, а значит, есть и потребность в представительстве этих интересов, как и критерии эффективности представительства. Группа, будь то этническая общность, класс или нация, может оценивать "качество" представительства своих интересов, что ограничивает элиты и ставит их в позицию "ответственных".
Возможно, именно поэтому власть старается оперировать именно "народом", как удобным инструментом символического контроля.
В недавнем Послании прозвучало множество тезисов, которые интересны не столько с "фактической стороны", сколько в том плане, что открывают механизмы дискурсивного воздействия власти на общество.
По сути, коллективное начальство (а тексты вроде Послания - это всегда коллективное творчество) демонстрирует механизмы лингвистического контроля.
Их исследованием мы и займемся.
Например, довольно четкий акцент был сделан на такой феномен, как "народ". Например, что народ - основа нашей страны, мы - единый сплоченный народ и т.д.
Но что такое народ?
На самом деле обращение к некоему коллективному "мы" для мобилизации группы - прием настолько же старый, насколько стара политика. При этом народ, говоря словами Р. Барта - "пустое означающее". Это буквальный симулякр, который возникает исключительно в дискурсе элит и за его пределы не выходит.
Как заметил В. Ачкасов - у народа нет референта в реальности, нет института, который бы мог называть себя "народом", как нет и критериев "народа".
Как писал А. Дженнингс, сама идея "власти народа" - абсурдна, народ не может решать, от его имени могут лишь говорить, но сам народ, как субъект, не существует.
Наделенный единой волей образ "народа", таким образом, это всего лишь психологическая уловка, манипуляция, корни которой уходят в механизмы человеческой психики. Так, многочисленные эксперименты, самый известный из которых - эксперимент С.Аша, доказали, что индивид склонен подчиняться давлению большинства.
В этом отношении "народ" - это идеальное большинство. Он, как известно, безмолвствует, но от его имени можно говорить и приказывать. Он также непогрешим (вспомним идеализацию "простого народа" различными политическими силами, от крайне левых до крайне правых).
Однако у "народа" есть одна уязвимость, ахиллесова пята. Эта уязвимость, которая одновременно является и сильной стороной, заключается в размытости термина. Определение "народу" весьма трудно дать. Кто-то скажет, что это все население страны, кто-то скажет, что это "простые люди", кто-то использует этничность как дифференцирующий критерий.
Однако если мы все же попробуем дать народу определение, мы сломаем весь механизм дискурсивного подчинения. Ведь у всякой группы есть определенные границы, есть интересы, а значит, есть и потребность в представительстве этих интересов, как и критерии эффективности представительства. Группа, будь то этническая общность, класс или нация, может оценивать "качество" представительства своих интересов, что ограничивает элиты и ставит их в позицию "ответственных".
Возможно, именно поэтому власть старается оперировать именно "народом", как удобным инструментом символического контроля.
BY Заметки на полях
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so.
from ru
