Православные уже спешат назвать зарезанного в Дербенте священника мучеником. Но я бы призвал их не торопиться с раздачей небесных чинов.

Все-таки мученик – это не просто убитый из-за веры, а тот, кто боролся за неё. Убитый же, судя по словам тех же православных, вполне удовлетворялся нишей, которую ему выделили дагестанские духовные власти. Сами в России, отмечу, такой нишей не ограничивавшиеся.

Помню, рассказывал, как договорился с муфтиятом, что мусульман крестить не будет, даже если захотят. Хочешь перейти в христианство - делай это за пределами республики. Благо, храм был тихий, в основном, русские старики да старушки. В конце нашей первой беседы батюшка пригласил меня отправиться с ним в гости в мечеть и в синагогу.

То есть, это был типично системный священник, смиренно принявший от дагестанцев их условия, и даже друживший с их духовенством, как типичный советский многонационал, не придающий особенной важности вопросам различия религий.

А потом они взяли и зарезали его.

Так стоило, спрашивается, идти с ними на компромисс?

И нужны ли православным такие святые приспособленцы, пытавшиеся быть друзьями своим будущим убийцам?