Президент Путин сказал о проблеме детей мигрантов в российских школах, которые "в ряде случаев", как это политкорректно принято обозначать, в силу жесткой националистической (если не прямо русофобской) позиции своих родителей делают невозможным нормальное обучение в этих школах детей граждан России. Что ж - по крайней мере, проблема признана. И вроде уже готовится законопроект. Однако реальная проблема заключается отнюдь не в количестве детей мигрантов. В конце концов, совсем недавно, при Советской власти русские учительницы прекрасно преподавали в школах тех же Средней Азии и Кавказа, где порой учились вообще только местные жители, - и несли им свет и тепло русской культуры, принимаемые с искренней и глубокой, до сих пор согревающей сердца благодарностью. Проблема в том, что практика правоприменения, насколько можно судить, превращает граждан России (не так давно стало можно употреблять термин "русские", да?) в, по сути дела, людей второго сорта на территории России, - и пресловутая "русская" 282я статья УК, внедренная либералом Пономаревым, является лишь фасадом глубокой проблемы, порожденной самим характером нынешней государственности. Еще в начале нулевых уважаемый правозащитник, и поныне заседающий в президентском (и отнюдь не ельцинском) Совета по правам человека, с исчерпывающей точностью охарактеризовал мне в частном разговоре (почему я его и не называю) национальную политику РФ: "если русский и таджик подрались и таджик побил русского, это, скорее всего, бытовуха. А вот если русский таджика - это практически точно преступление на почве межнациональной ненависти, заслуживающее самого тяжкого наказания". Последствия этой всеобъемлющей политики, насколько можно понять, стали очевидны и для президента Путина. Это прекрасно. Это радует и вселяет надежды. Но посмотрим, во что выльется реакция государства на это понимание. Надеюсь, что не на запрет родителям изымать детей из школ, в которых становится невозможно учиться, - под страхом, например, карательных мер ювенальной юстиции. Потому что, повторюсь, дело не в количестве детей мигрантов, - а в политике, которую проводит в связи с этим государство. Когда бизнес заявляет о нехватке 1,2 млн. гастарбайтеров, - но, похоже, никому в государстве даже мысль не приходит в голову о том, чтобы платить за работу нормальные деньги и дать работу гражданам РФ! И, даже если после слов президента Путина будут продекларированы разумные меры, - посмотрим, что от них останется после выборов в сентябре 2021 года.
Президент Путин сказал о проблеме детей мигрантов в российских школах, которые "в ряде случаев", как это политкорректно принято обозначать, в силу жесткой националистической (если не прямо русофобской) позиции своих родителей делают невозможным нормальное обучение в этих школах детей граждан России. Что ж - по крайней мере, проблема признана. И вроде уже готовится законопроект. Однако реальная проблема заключается отнюдь не в количестве детей мигрантов. В конце концов, совсем недавно, при Советской власти русские учительницы прекрасно преподавали в школах тех же Средней Азии и Кавказа, где порой учились вообще только местные жители, - и несли им свет и тепло русской культуры, принимаемые с искренней и глубокой, до сих пор согревающей сердца благодарностью. Проблема в том, что практика правоприменения, насколько можно судить, превращает граждан России (не так давно стало можно употреблять термин "русские", да?) в, по сути дела, людей второго сорта на территории России, - и пресловутая "русская" 282я статья УК, внедренная либералом Пономаревым, является лишь фасадом глубокой проблемы, порожденной самим характером нынешней государственности. Еще в начале нулевых уважаемый правозащитник, и поныне заседающий в президентском (и отнюдь не ельцинском) Совета по правам человека, с исчерпывающей точностью охарактеризовал мне в частном разговоре (почему я его и не называю) национальную политику РФ: "если русский и таджик подрались и таджик побил русского, это, скорее всего, бытовуха. А вот если русский таджика - это практически точно преступление на почве межнациональной ненависти, заслуживающее самого тяжкого наказания". Последствия этой всеобъемлющей политики, насколько можно понять, стали очевидны и для президента Путина. Это прекрасно. Это радует и вселяет надежды. Но посмотрим, во что выльется реакция государства на это понимание. Надеюсь, что не на запрет родителям изымать детей из школ, в которых становится невозможно учиться, - под страхом, например, карательных мер ювенальной юстиции. Потому что, повторюсь, дело не в количестве детей мигрантов, - а в политике, которую проводит в связи с этим государство. Когда бизнес заявляет о нехватке 1,2 млн. гастарбайтеров, - но, похоже, никому в государстве даже мысль не приходит в голову о том, чтобы платить за работу нормальные деньги и дать работу гражданам РФ! И, даже если после слов президента Путина будут продекларированы разумные меры, - посмотрим, что от них останется после выборов в сентябре 2021 года.
BY DELYAGIN's special
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from sa
