"Когда украинские военные зашли в село, на второй день начали взрывать гаражи, вскрывали дома, забирали машины.
Мы с женой прятались в подвале. Они проводили зачистку и стреляли в наш подвал. Потом пришли снова, положили меня на землю. По рации связались со своими — спросили, что с нами делать. Ответили: "На ваше усмотрение". Если бы попались молодые, нас бы расстреляли.
7 декабря мы пошли за водой. До этого ходили каждый день — через огороды, по улицам было опасно. Колодец оказался заминирован. Подорвались втроём. Одному мужчине — 51 год, ему кости в ногах перебило полностью. Я сам на одну ногу не мог встать — на руках и коленях больше километра полз до дома. Третий, 55 лет, был ранен в ногу, без перелома.
Он пошёл к соседу за тачкой, хотел попросить, чтобы помог отвезти пострадавшего. Пока шёл, услышал выстрел. Когда всё стихло, зашёл во двор — сосед, мужчина 67 лет, лежал мёртвый. Убит выстрелом в голову. Это случилось на улице Думновка."
"Когда украинские военные зашли в село, на второй день начали взрывать гаражи, вскрывали дома, забирали машины.
Мы с женой прятались в подвале. Они проводили зачистку и стреляли в наш подвал. Потом пришли снова, положили меня на землю. По рации связались со своими — спросили, что с нами делать. Ответили: "На ваше усмотрение". Если бы попались молодые, нас бы расстреляли.
7 декабря мы пошли за водой. До этого ходили каждый день — через огороды, по улицам было опасно. Колодец оказался заминирован. Подорвались втроём. Одному мужчине — 51 год, ему кости в ногах перебило полностью. Я сам на одну ногу не мог встать — на руках и коленях больше километра полз до дома. Третий, 55 лет, был ранен в ногу, без перелома.
Он пошёл к соседу за тачкой, хотел попросить, чтобы помог отвезти пострадавшего. Пока шёл, услышал выстрел. Когда всё стихло, зашёл во двор — сосед, мужчина 67 лет, лежал мёртвый. Убит выстрелом в голову. Это случилось на улице Думновка."
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels.
from sa
