Владелец арт-магазина в Тель-Авиве предлагает купить репродукцию на картонке одной из наиболее известных картин голландского художника Яна Вермеера — «Девушка с жемчужной серёжкой». Зачем? «Скачайте приложение Artivive и сфокусируйте экран на картине». Делаю это, и девушка сразу же надувает пузырь из жевательной резинки. Пузырь лопается и прилипает к ее лицу. «Разве не весело? - хохочет плут. - А стоит-то всего 69 шекелей».
Покупаю это «чудо дополненной реальности», чтобы показать знакомым. Однако на самом деле веселого мало. Вермеер в 1665 году тонко передал момент, когда девушка (возможно, его дочь) поворачивает голову к только что замеченному ею человеку. В «инновационной версии» наших дней всё внимание — к жвачке.
Artivive называет себя «революционным инструментом, который меняет ваш взгляд на искусство». Я бы добавил — «уничтожая прекрасное, обволакивая его китчем».
Направляю смартфон на «дополненный» портрет мексиканской художницы Фриды Кало, опубликованный в 1937 году на обложке журнала Vogue. Фрида пускает слезу, затем беспричинно улыбается, и разноцветные бабочки пускаются летать вокруг нее. Кало и впрямь намучилась, имеет право плакать: в детстве — полиомиелит, укоротивший правую ногу, в юности — несколько переломов позвоночника, смерть в 47 лет от застоя жидкости в легких вскоре после ампутации все той же правой ноги ниже колена. Но для чего нужны эти банальные слеза и бабочки?
Дома навожу Artivive на гравюру из собственной коллекции — копию «Крика» Эдварда Мунка. Она на экране смартфона также неожиданно оживает и... повергает меня в полное недоумение, потому что лицо одинокого пешехода (Мунк писал его, вспоминая мумию перуанского воина Чачапояса, которую увидел на одной из выставок в Париже) обретает черты Иисуса Христа с усиками и вопит. Замысел норвежца был совсем другим: показать человека, охватившего голову руками, чтобы спастись от крика (или криков) окружающих, мешающих ему сосредоточиться на чем-то очень важном. Во имя чего Мунк перевран? Или это — просто следствие безграмотности?
Креативные безобразия претендуют на «иммерсивность» — «полное погружение в искусственно созданную среду». Что печально. Ибо они искажают или вообще уничтожают среду реальную — не дополненную, но куда более сложную и насыщенную.
В московском Центре цифрового искусства Artplay Media — мультимедийная выставка «Фрида. Viva la vida!», всё та же Кало. Зачем-то капает — правда, уже не слеза — виртуальная кровь с одной из картин. Мы — в России. Так упомяните о вере художницы в идеалы коммунизма, ее романе с Троцким, покажите написанный Кало в 1954 году «Автопортрет со Сталиным». Ишь чего захотел! Нет места в разноцветной движухе и рассказу о бисексуальности Фриды, отразившейся на ее творчестве, о том, что нередко напивалась и материлась, как сапожник. Но пресловутые бабочки и здесь порхают. Как же без них?
Джанкарло Иануцци, гуру иммерсивных инсталляций, утверждает, что они якобы могут служить воротами, открывающими для не особо культурных масс дорогу к высокому искусству.
Едва ли. Все эти иммерсивные выставки и «шедевры дополненной реальности» — фаст-фуд, вытесняющий высокую кулинарию. Нажрался быстро китчем, претендующим на глубокомыслие, — и беги дальше, можешь считать себя знатоком творчества того или иного художника, оставаясь плохо образованным.
Ущерб от виртуального «треш-искусства» не сравним с последствиями акций эко-придурков, которые все чаще пытаются приклеить себя к знаменитым картинам или испачкать их каким-нибудь дерьмом. Хотя в течение месяца атакам подверглись всё та же «Девушка с жемчужной сережкой», картина Клода Моне «Стога», «Подсолнухи» Винсента ван Гога и уже упомянутый «Крик», сами эти произведения, к счастью, не пострадали, будучи под защитой прочных стекол. А вот от иммерсивного китча защиты нет.
Владелец арт-магазина в Тель-Авиве предлагает купить репродукцию на картонке одной из наиболее известных картин голландского художника Яна Вермеера — «Девушка с жемчужной серёжкой». Зачем? «Скачайте приложение Artivive и сфокусируйте экран на картине». Делаю это, и девушка сразу же надувает пузырь из жевательной резинки. Пузырь лопается и прилипает к ее лицу. «Разве не весело? - хохочет плут. - А стоит-то всего 69 шекелей».
Покупаю это «чудо дополненной реальности», чтобы показать знакомым. Однако на самом деле веселого мало. Вермеер в 1665 году тонко передал момент, когда девушка (возможно, его дочь) поворачивает голову к только что замеченному ею человеку. В «инновационной версии» наших дней всё внимание — к жвачке.
Artivive называет себя «революционным инструментом, который меняет ваш взгляд на искусство». Я бы добавил — «уничтожая прекрасное, обволакивая его китчем».
Направляю смартфон на «дополненный» портрет мексиканской художницы Фриды Кало, опубликованный в 1937 году на обложке журнала Vogue. Фрида пускает слезу, затем беспричинно улыбается, и разноцветные бабочки пускаются летать вокруг нее. Кало и впрямь намучилась, имеет право плакать: в детстве — полиомиелит, укоротивший правую ногу, в юности — несколько переломов позвоночника, смерть в 47 лет от застоя жидкости в легких вскоре после ампутации все той же правой ноги ниже колена. Но для чего нужны эти банальные слеза и бабочки?
Дома навожу Artivive на гравюру из собственной коллекции — копию «Крика» Эдварда Мунка. Она на экране смартфона также неожиданно оживает и... повергает меня в полное недоумение, потому что лицо одинокого пешехода (Мунк писал его, вспоминая мумию перуанского воина Чачапояса, которую увидел на одной из выставок в Париже) обретает черты Иисуса Христа с усиками и вопит. Замысел норвежца был совсем другим: показать человека, охватившего голову руками, чтобы спастись от крика (или криков) окружающих, мешающих ему сосредоточиться на чем-то очень важном. Во имя чего Мунк перевран? Или это — просто следствие безграмотности?
Креативные безобразия претендуют на «иммерсивность» — «полное погружение в искусственно созданную среду». Что печально. Ибо они искажают или вообще уничтожают среду реальную — не дополненную, но куда более сложную и насыщенную.
В московском Центре цифрового искусства Artplay Media — мультимедийная выставка «Фрида. Viva la vida!», всё та же Кало. Зачем-то капает — правда, уже не слеза — виртуальная кровь с одной из картин. Мы — в России. Так упомяните о вере художницы в идеалы коммунизма, ее романе с Троцким, покажите написанный Кало в 1954 году «Автопортрет со Сталиным». Ишь чего захотел! Нет места в разноцветной движухе и рассказу о бисексуальности Фриды, отразившейся на ее творчестве, о том, что нередко напивалась и материлась, как сапожник. Но пресловутые бабочки и здесь порхают. Как же без них?
Джанкарло Иануцци, гуру иммерсивных инсталляций, утверждает, что они якобы могут служить воротами, открывающими для не особо культурных масс дорогу к высокому искусству.
Едва ли. Все эти иммерсивные выставки и «шедевры дополненной реальности» — фаст-фуд, вытесняющий высокую кулинарию. Нажрался быстро китчем, претендующим на глубокомыслие, — и беги дальше, можешь считать себя знатоком творчества того или иного художника, оставаясь плохо образованным.
Ущерб от виртуального «треш-искусства» не сравним с последствиями акций эко-придурков, которые все чаще пытаются приклеить себя к знаменитым картинам или испачкать их каким-нибудь дерьмом. Хотя в течение месяца атакам подверглись всё та же «Девушка с жемчужной сережкой», картина Клода Моне «Стога», «Подсолнухи» Винсента ван Гога и уже упомянутый «Крик», сами эти произведения, к счастью, не пострадали, будучи под защитой прочных стекол. А вот от иммерсивного китча защиты нет.
BY Созерцатель
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform.
from sg
