Тектонические сдвиги в мир-системе продолжаются: Пекин принял вызовы таможенной войны Трампа и договаривается даже с Вьетнамом.

Д. Трамп ввел пошлины на китайские товары в размере 145%, Китай в ответ обложил американскую продукцию тарифами в 125%. Министр финансов США С. Бессет требует от Пекина «сделки» (в том числе и по TikTok) и угрожает новыми жесткими мерами.

Пекин дал понять, что разговор с позиции силы неприемлем и, в целом, Китай готов к таможенной войне. Китай ведь не Иран, который может взорваться изнутри из-за ухудшений в экономике, в Поднебесной выстроена рейтинговая система и полная (тоталитарная) управляемость.

За последние десять дней Си Цзиньпин резко усилил свою внешнеполитическую активность. Си даже посетил Вьетнам и договорился с руководством этой страны об сотрудничестве. Китай и Вьетнам – это страны-антагонисты, экономические стратегии Ханоя базируется на конкуренции с Пекином и еще более дешевой (чем китайская) рабочей силе.

Новейшая история отношений двух стран полна конфликтов, вершиной которых стала военная попытка Китая в 1979 г. захватить власть в изнуренном многолетней войне на выживание с США Вьетнаме. Тогда ценой гибели более ста тысяч человек закаленные в боях вьетнамцы разгромили Китай и выбили китайские войска со своих территорий, но конфронтация продолжилось другими средствами. Для того, чтобы поехать во Вьетнам Си Цзиньпиню нужны были очень веские основания и они нашлись.

Еще Си принял в Пекине испанского премьера Педро Санчеса и стороны договорились о сотрудничестве. Сейчас Си в Малайзии и договаривается о сотрудничестве с руководством этой исламской страны (даже несмотря на фактор уйгуров, положением которых недовольны во всем исламском мире).

Трамписты тоже выстраивают свою коалицию и говорят о 70 стран, которые будут соблюдать запрет на поставку через этих страны китайских товаров. И на исключении возможности размещения китайских компаний на их территориях с целью уклонения от американских тарифов.

Проступают контуры нового раздела мира на два лагеря/блока. Китай пытается договориться с Евросоюзом, который не хочет терять ни США, ни Китай. США не могут терять Евросоюз и сделают все возможное для его сохранения. Большинству европейцев и их политруководству не нравится трампизм и его подходы. Еще бы, ведь трамписты предлагают откусить от Евросоюза Гренландию и ставят вопрос так: переносите производственные мощности финской Nokia и шведской Ericsson в США. Так дело пойдет Трамп предложит перенести в США и шедевры мирового искусства, хранящиеся в европейских музеях. И еще обоснует, что так будет «справедливо» и выгодно для США.

Сдерживающим фактором от усиления таможенной (и не только) конфронтации являются всего несколько центров силы – Евросоюз и Великобритания, арабские страны и Россия. Москву политически конфронтация выгодна, хотя экономически она затрагивает и Россию весьма серьезно (см. динамику мировых цен на нефть последних недель).

Трамп уже разменял свой имидж на роль брутального политэкономического агрессора, которому не будет потакать даже власти в Гренландии/Дании (не говоря уже о Китае). Трамп работает на выгоды для своего кармана, а образ бизнес-агрессора он не отмоется.

Трамписты очевидную ошибку пытаясь изолировать Китай. Весь мир видел, как провались планы администрации Д. Байдена изолировать Россию три года назад. Возможности Китая обходить блокировки – кратно больше. Считается, что США должны так поступать, так как доминирование во всей мир-системы они уже не тянут.

Сейчас в мировой экономике быстро сформируется система обходных логистических путей, обеспечивающих доставку китайских товаров по всему миру. Это океан, который невозможно перекрыть заградительными «дамбами», тем более что далеко не все страны согласятся (даже формально) помогать США в его таможенной войне против Китая.

Трамп может сделать 1,5-2 шага назад, но его мясорубка уже работает и обратно мясо не вернуть. Трампизм втянул мир в новый виток конфронтации. Это уже новый ландшафт мир-системы. Таможенные войны предшествуют реальным - это историческая закономерность.

Объявление Россией пасхального перемирия до 21 апреля символический значимый шаг, который слишком мал чтобы дать результат прямо сейчас, но который все же значим и не может быть проигнорированным в принципе.

В. Зеленский взял паузу и не отвечает да/нет на инициативу России – США, которая обсуждалась в ходе нескольких раундов переговоров. Перемирие нужно Д. Трампу для публичного позиционирования и Москва подыгрывает ему несмотря на ситуацию в зоне СВО.

Ответ Киева будет расцениваться как совместная позиция с ястребами, которые сейчас чаще всего связываются с руководством Великобритании и Франции.

В Кремле, вероятно, считают, что России выгоден отказ от перемирия со стороны Киева. Кейс неудобный и для союзников Украины. В европейских странах тоже скоро Пасха и искать предлоги и причины для отказа от краткосрочного перемирия плохое занятие. Риски очевидны, хороших ходов нет.

Руководство в Киеве не хочет никаких перемирий, так как это даст основание задуматься всей Украине о чудовищных последствиях продолжения. Зеленский накачивает изможденное украинское обществом гневом и чувством мести и только закручиывает спираль конфронтации. Ничего иного он предложить не может.

Тем не менее, переговорный трек свернуть не удается, хотя его прогресс, мягко говоря, небольшой. Пасхальное перемирие – это примерно 1% обьема усилий, необходимых для общих договоренностей, но и этим не стоит пренебрегать ради полноценного прекращения огня. Зеленский вряд ли сможет отказаться от перемирия прямо, а не соблюдать краткосрочные договоренности могут обе стороны. И тем интереснее будет ответ Киева (стоит ждать в ближайшие часы) и фактическое положение дел на линии боевого соприкосновения(которое будет ясно после 21 апреля).

P.S.Зеленский формально согласился, это важно. Это признание того, что повесткой управляет не он, но он не может игнорировать повестку. Даже если не будет соблюдено перемирие - факт формального принятия позитивный. Дает надежды на то, что гуманитарные факторы возьмут верх.

При этом, предлагается продлить перемирие на 30 дней и тут все может упереться в нюансы. Сомнительно, что это будет достигнуто, но форточка возможностей приоткрывается.

P.P.S.Много информации, что перемирие соблюдается , или почти соблюдается.

Простое, оценочное суждение - это хорошо, но скорее символично, чем реалистично. И все же лучше чем ничего.🕊️

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

Релокация наоборот: есть ли у России мягкая сила для ценностной иммиграции?

В августе 2024 г. глава государства подписал указ об оказании гуманитарной поддержки иностранных граждан и лиц без гражданства, разделяющих традиционные российские духовно-нравственные ценности. МИД РФ недавно отчитался, что оформлено 480 иностранных виз таким гражданам-иммигрантам, прежде всего из западных стран. Заявок на сегодняшний день чуть более тысячи. Для чего это делается, и есть ли у этого направления перспективы?

Реакции на изменения мира, футуршоки и шоки секьюритизации порождают желание консерватизма и тихих гаваней. Например, еще 10-15 лет назад самые сильные антимигрантские настроения в Европе были не в развитых странах, а в странах соцлагеря, которые элементарно хотели пожить для себя. Сейчас эти настроения усилились по всей Европе. В основном речь не про молодежь, а про более старшие поколения. Вопрос – является ли Россия такой тихой гаванью? Сейчас - явно нет, но на Западе часть граждан могут думать иначе, по разным причинам.

Критические нарративы говорят о том, что сейчас рисуются очередные потемкинские деревни, снабженные картинками прекрасной жизни в Доброграде. Происходящие вокруг России процессы в последние 3,5 года резко усилили внимание к стране во всем мире (по понятным причинам). И это фактор, который заставляет госвласть заниматься не только идеологией, но и своей мягкой силой.

На волне прихода к власти большевиков сто с лишним лет назад в левую идею поверили многие в мире. И люди со всей Европы переезжали в Советскую Россию ради надежд на общество нового типа. Российское политруководство не строит новое общество, но скрепляет/реновирует устоявшиеся представления о традициях в развитом модерне. В эпоху секьюритизированного постмодерна это имеет перспективы.

Как долгосрочный проект, работа с привлечением граждан западных стран и носителей традиционных ценностей будет идти, несмотря ни на что. Она нужна для выстраивания идеологического фасада и мягкой силы, пусть и на базовом уровне.

Тут стоит отметить, что власти готовы создавать общины и места компактного проживания выходцев из Европы, а, например, несколько проектов создания этнических (киргизских) сел в Центральной России (например, в Тульской области) были отвергнуты решительно и уже давно. Впрыски европейскости (пусть и оформленные в идеологическом стиле) явно нужны стране. Но нынешний (и возможный) масштаб этих впрысков – крайне мал. До 2022 г. в стране находились десятки тысяч граждан западных стран, работавших в иностранных компаниях. Сейчас их число сократилось в десятки раз.

СВО когда-то завершится, и встанет вопрос об авиасообщении с Европой, США и другими странами. И миллионы релокантов и эмигрантов захотят чаще приезжать в страну. Тем более, что абсолютное большинство релокантов, проживающих в Европе, не политизируются, не критикуют власти и не хотят жечь мосты с Россией. Диссидентские нарративы радикализуют самих себя, пробуксовывают и в плане смыслов, и в плане перспектив политического влияния.

Государственный проект пока не рассматривается руководством в логике осажденной крепости. Обособленный мега-Остров с возможностью быстро демонтировать или установить мосты – вот то, что предлагают придворные идеологи.

Граждане западных стран в Россию массово, конечно же, не поедут, но сама попытка привлечь таких граждан говорит о нежелании закрывать двустороннее движение и ограничивать свободу передвижений. И, главное, это говорит о нежелании выпадать из ритмов глобализации. Но все это будет делаться умеренно, с акцентом на сохранение суверенности правящего режима. Поэтому каких-либо масштабных эффектов открытости и повышения привлекательности мягкой силы России в течении следующих 5-6 лет я бы не стал ждать. Эти тонкие ростки легко могут оказаться подавлены новыми плитами секьюритизации, но пока есть воля к тому, чтобы не допускать нарушение необходимого баланса между безопасностью и развитием.

Переговорный трек: прогресс в договоренностях Москвы и Вашингтона и отклоняющаяся позиция Киева, которая сулит большие неопределенности для многих процессов.

Срыв лондонских переговоров не отменяет достигнутых договоренностей Москвы и Вашингтона и даже усиливает доверительность в контактах. Москва и Вашингтон уже сели в одну лодку. В. Зеленский (сам лично) или как прокси-актор условных западных ястребов (Великобритания, Франция и др.) бросил вызов Трампу.

Киев даже не собирается скрывать, что выкатывает невыполнимые условия, тормозящие переговоры. Д. Трампа это явно взбесило, и он сам вчера прокомментировал, что вопрос с юридическим признанием Крыма не стоит на повестке переговоров. Киев в последние дни именно этот фейковый вопрос сделал камнем преткновения переговорного процесса. Линия публичной обороны у Зеленского выстроена. Не Крым, так требование полного прекращения огня. Вариантов отговорок может быть много. Трамп говорит, что у Зеленского нет карт. Это так, но Зеленский еще сидит за столом и выгнать оттуда его не получается.

Зеленский понимает, что его политическое выживание – это продолжение военных действий и создание не столько антироссийской, сколько антитрампистской коалиции.
Антироссийская коалиция достигла своего апогея и после прихода к власти Трампа – Россия не является главным мобилизующе-раздражающим фактором на Западе. Но таким фактором является сам Трамп, а Зеленский претендует на роль одного из главных антитрампистов-джокеров.

Вне всякого сомнения, Зеленский встал костью в горле Трампа и может поломать ему очень многое. В том числе и отношения с Великобританией или Францией. Да, в Лондоне и Париже, мягко говоря, не трамписты, но и не антитрамписты. А Зеленский тут может быть таким катализатором, который усилит антитрампизм по всему миру. Но антитрампистское сопротивление только созревает и Зеленского на это банально может не хватить. Все его ресурсы ограничены и имеют свойство истощаться, а сам он давно уже выглядит как диктатор-камикадзе, который, впрочем, держится у власти.

На фронте же Киев сделал ставку на дроны, рои дронов существенно повлияли на тактику военных действий. И все же нужно признать – вариант с затягиванием военного конфликта с постоянно возрастающей ролью дронов – вероятен.

Развилка нынешнего этапа во многом зависит от Трампа. У него три варианта.

1.Обьявить о стратегических договоренностях с России, снять часть санкций до завершения СВО. Трампу договоренности с Россией нужны для дальнейшего переформатирования мир-системы, а постсоветский конфликт ему мешает.
2.Активное давление и принуждение Великобритании и прочей ястребиной Европы к принятию условий Вашингтона и, соответственно, управление Киевом.
3.Постепенное снижение вовлеченности в конфликт и дистанцирование от него.

Прогноз: в случае отсутствия значимого прогресса в переговорном треке (наиболее вероятно сейчас) Трампу будут советовать третий вариант, но его имидж альфа-самца и медиа-зависимость не позволят это сделать.

Диспозиция останется прежней, у Зеленского нет пространства для маневра, но он может апеллировать и откровенной ложью и блефом. В этих условиях на первый план вновь может выйти ситуация на фронте.

Пропагандисты с федеральных ТВ-каналов заговорили про «сделку по урегулированию». Сейчас это выглядит как обычные игры дискурса, но вероятность договоренностей постоянно увеличиваются.

Говорится именно про «сделку по урегулированию». Это такой элемент трапмистского новояза, который удалось перенести из дискурса коммерческих отношений в большую политику.

Упоминается и про рост цифр ВВП России и прогнозах в сторону увеличения в случае завершения военных действий. То есть рисуется благоприятная картина.

Сейчас такие вбросы – это лишь фоновое обрамление очередного (можно сказать дежурного) визита С. Уиткоффа в Москву. Но все больше косвенной информации о том, что это не только фон, а уже сама сущность происходящего, которую отчаянно пытаются перебить точечными терактами и прочими провокациями противники прекращения огня на известных условиях.

Глава МИД России С. Лавров заявил, что Россия готова заключить «сделку» с США, но нужно финализировать некоторые положения. Это уже никак не похоже на блеф, ведь Лавров элементарно мог промолчать.

Кремль в этом переговорном процессе выбирает оптимальный момент и желает не продешевить. С учетом того, что на противоположной стороне Киев и Евросоюз с Великобританией – достижение компромиссов дело сложное и даже филигранное. Сейчас идет именно выбор подходящего момента и торг в деталях.

Однако несмотря на многочисленные сложности постепенный прогресс есть. Только вот слова про увеличение роста ВВП и скорую сделку стоит воспринимать по-прежнему гипотетически. Плюсы завершения СВО широко известны и актуализировать эти нарративы в российском обществе большого труда не составит.

Более репрезентативным с точки зрения реальных оценок происходящего будут даже не высказывания Уиткоффа после сегодняшней встречи с В. Путиным (если эти публичные комментарии будут), а реакция в Лондоне, Брюсселе, Париже и Киеве. А она точно будет в ближайшие дни.

И да, ставки в диалоге с Д. Трампом слишком большие, чтобы их заблефововывать. То, что Кремль делает реальную ставку на завершение военных действий – поняли во всем мире. Такой вектор делает невозможным/проблематичным долгосрочную ястребиную политику в европейских демократиях. А их превращение в секьюритизированные автократии с электоральной псевдо-конкуренцией не входит в планы ни трампистских, ни антитрампистских элит в
США.

В том числе и поэтому Трамп хочет прекратить военный конфликт на постсоветском пространстве. Секьюритизированная Европа быстро выйдет из под контроля США. Секьюритизация дает твердые скрепы и усиливает потенциал блокового мышления. А Трампу нужна много тратящая на безопасность Европа, которая в то же время, остается в фарватере политики и экономики США. Сколько бы он не говорил про обособленность США Европу терять в Вашингтоне никто не собирается.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

Полигон «российская социальность»: эксперименты неминуемы, пороги допустимого тестируются

Различные эксперименты по переустройству социальной жизни (в том числе и на уровне повседневных практик) происходят постоянно и в разных регионах, не только в Вологодской области. У правящего класса есть запрос на управление изменениями.

Наверное, все (или почти все) среди правящего класса согласны с тем, что общество должно быть управляемым, пластичным, внушаемым (с точки зрения индоктринации сознания), трудолюбивым и любить свою Родину (а вместе с ней и руководство страны).

Подход губернатора Вологодской области Г.Филимонова – про ценности и установки, а не про цену. Покупать российский народ политические элиты научились достаточно давно (начиная с ваучерной эпопеи в начале 1990-х гг.), для этого им методологические и ценностные игры не очень нужны. А вот управлять социумом на основе ценностей – это более высокий уровень. И сама эта парадигма уже давно запущена (см. интеллектуальные опусы В.Мединского, А.Харичева и др.).

Оговорка. Я не считаю проекты переустройства Русского Севера (на которые замахивается Филимонов) успешными, не оцениваю их. Но этот подход взывает к ценностям и идеологии («надо»), а не к цене и желаниям («потребительское хочу»). Это еще не долженствование мобилизационного типа, но полумобилизационные императивы с элементами ценностной индоктринации.

В условиях деградации всякого несогласия (про политическую оппозицию и речь не ведется) происходит переход на следующий уровень. Общество внешне абсолютно податливо с точки зрения согласия/конформизма и рамочной лояльности.

Сравнения с позднесоветской эпохой и советским типом социальности хромают. Сейчас российское общество (и граждане) имеет гораздо больше возможностей для информационного, экономического, ментального, стилистического (образ жизни) и прочего разнообразия. Но и механизмы индоктринации стали гораздо более эффективными, тонкими, незаметными, обволакивающими общественное сознание.

Преобразование ткани социального – это сложная и долгосрочная задача. Есть определенные маркеры, соблюдение которых будет обязательным в реализации амбиций правящего класса управлять социумом (в том, что эти амбиции никуда не денутся – нет никаких сомнений).

1. Усреднение социальности, то есть реальная борьба с бедностью при сохранении/формировании усредненной массы людей, которые «такие же, как и все». В Москве у этих людей - одни доходы, а в Барнауле или Йошкар-Оле – другие, но общий вектор на усредненность и борьбу с бедностью (при сохранении сверхбогатой прослойки) останется.

2. Резко россияне на Севере (в подавляющем большинстве - этнические русские) пить «горькую» не перестанут, рожать усиленно тоже не начнут. Однако давление власти (ценностное, административное, информационное) вкупе с умеренными экономическими стимулами будут понижать значение потребительских стандартов граждан и могут дать среднесрочные и долгосрочные эффекты. Если государство настойчиво говорит «надо», люди начнут откликаться и рано или поздно говорить «есть».

3. Структуры лукавого двоемыслия спокойно перекочевали из советского в постсоветское общество. Людям нужно оставлять простор для излюбленной позиции «формально соглашаемся с властью, но действуем по-своему». Пока власть соблюдает этот разумный баланс – она устойчива, но податливость социальной ткани заставляет отдельные элиты выдвигать все новые и новые мобилизующие идеи, притязающие на контроль над повседневной, личной и приватной жизнью граждан.

4. Эти условные радикалы-традиционалисты – долгосрочная угроза для сложившейся в стране системы властно-управленческого доминирования. Поэтому управление ритмами этой условной (не юридической) радикальности становится важнейшим вызовом для управления внутренней политикой на ближайшие годы. А тестирование новых вариаций ценностного управления продолжится.

Трамписты первые 100 дней у власти встречают с разными взглядами относительно военного конфликта на постсоветском пространстве.

К. Кэллог – помогаем Киеву; С. Уиктофф – договариваемся с Кремлем; М. Рубио – бесперспективно, давайте выходим из этого трека, у нас много других дел. И на этом фоне Д. Трамп, витающий в своих субъективных потоках сознания: «я хочу», «хочу урегулировать», «виноват Д. Байден», «получим прибыль от сделки», «хватит убийств», «нужен мир».

Тем временем, В. Зеленский грозит-блефует России всем подряд (от ударов по Москве, Крымскому мосту и далее по списку, который не заканчивается дронами и новыми санкциями против Ю. Куклачева).

Эти информационные интервенции воспринимать как реальные угрозы стоит, но только отчасти. Для Киева будет успех если хоть один из лидеров двадцати стран (подтвердивших участие в Параде Победы в Москве 9 мая) не приедет. Запугивающие вбросы сейчас идут именно по этому поводу. В Киеве очень хотят испортить 9 мая, которое очень важно для Кремля с ценностной и идеологической точек зрения.

Зеленский формально отказался от перемирия на 9 мая, но это еще далеко не окончательное его слово. Если о перемирии договориться не получится – это будет существенно. Пока же еще есть несколько дней и возможности продвинуться в достижении договоренностей.

Стратегически ничего не меняется. Стороны конфликта понимают, что самым подвижным в этой конфигурации являются настроения Трампа и его подходы. Собственно, это гибкость амбивалентного свойства. Она нужна для существования самих переговоров (при Д. Байдене этого не было), но она же мешает принудить Киев соблюдать договоренности.

И это самое уязвимое место в переговорном процессе, которым постоянно пользуются ястребы и нежелающие заканчивать на этих условиях. Чтобы устранить это уязвимое звено – нужны прямые переговоры Москвы и Киева, но их категорически не хочет Зеленский, занимающийся сознательным разрушением переговорных мостов. И у него пока получается их ломать, но и тут ресурс Зеленского ограничен. Его исчерпаемость — это дело ближайших 3-4 месяцев, а не 2-3 недель.

Очевидная пробуксовка переговорного трека не означает высокой вероятности возвращения администрации Д. Трампа к политике администрации Д. Байдена в украинском вопросе. Но, в остальном, тренд для сторонников прекращения военных действий – негативный.

Кремль взял паузу, ее продолжительность свидетельствует о всей серьезности вызовов и рисков. Но сейчас вряд ли следует двигаться в фарватере инфоповодов, из них складывается не совсем корректный пазл. Отставка М. Уолтца, попытки задвинуть С. Уиткоффа и беседа тет-а-тет Д. Трампа с В. Зеленским в Ватикане – формируют такой информационный пазл, но это явно не полная картина. В ней не хватает комплексного ответа Москвы, который будет озвучен до окончания майских праздников.

Зеленский рассчитывает вовлечь США в военные действия на уровне политики администрации Д. Байдена. Это крайне маловероятно, Трамп не рассматривает такой вектор. Вчерашние удары ВСУ ракетами по Новороссийску – тоже используются для того, чтобы показать вовлечение США в военное противостояние с Россией на стороне Киева. Сюда же вписываются и «бюллютеневые намеки» руководства Сербии и Словакии, которые вроде бы планировали приехать в Москву на 9 мая.

В политике Трампа многое ощущение своей роли альфа-самца. Зеленский, откровенно матерившийся (по-русски) в Овальном офисе в феврале, этот урок усвоил и в апреле в Ватикане сыграл совершенно иную роль просящего (а не добивающегося поддержки) человека. Показал, что готов прогибаться под Трампа. Вероятно, это понравилось тщеславному американскому президенту, и он даже получил удовольствие от этого.

Поменять настроения Трампа можно, но вряд ли диаметрально. При конструктивной готовности Кремля к переговорам – трек не свернется, а Трамп при всей его напускной (и не только) экстраординарности – системный политик. Он не может себе позволить вернуться к политике Байдена.

Сейчас Вашингтон хочет, чтобы Москва и Киев договаривались напрямую. Этот подход М. Рубио предполагает, что стороны останутся, в известном смысле, один на один. В этих условиях это будет означать инерционное продолжение конфликта, без резкой эскалации и деэскалации.

Эта картина не окончательна. И она не очень-то выгодна Трампу. Поэтому складывающаяся сейчас картинка промежуточная. Впрочем, промежуточность эта может быть достаточно долгой. Тем более, что Трамп постепенно утрачивает интерес к урегулированию конфликта на постсоветском пространстве. В этом ему активно помогает большая часть его окружения и Рубио прежде всего.

Ограничения (возможные/вероятные/неминуемые) работы мобильного интернета в Москве на вторую часть майских праздников быстро распространяются в критично настроенной части информационного пузыря в Telegram, но реального недовольства не вызывают.

Объективно это так (безотносительно хорошо или плохо). Почти все привыкли и воспринимают такие ограничения если не как норму – то, как неминуемые и временные неудобства.

За последние годы большинство привыкло, что навигатор в центре Москвы не работает и водители такси, хорошо знающие центр столицы особо востребованы.

Сейчас в домовых чатах человейников недовольство не выражено, все понимают: в случае необходимости, госвласть пойдет на любые ограничения интернета. Многие поддерживают такие действия, так как безопасность важнее.

Попытка зажечь тему делается исходя из реалий позавчерашнего дня; то есть периода, когда действовала несистемная оппозиция, а СВО не было. А сейчас люди привыкли/приучены к различным ограничениям. И воспринимают их индифферентно-спокойно, в соответствии с логикой секьюритизации. Все привыкли и к тому, что Москва - это центр Империи (или постИмперии), а не город. Функции центра государственности в нем довлеют над городским пространством.

А общество лоялизировано; общественные настроения примерно схожие с застойными годами 1970-х гг. Подавляющее большинство понимает, что против власти идти не стоит. Риски очевидны, а положительного результата не будет.

Вот возмущаться «монополизмом» интернет-провайдера (как в конце марта 2025 г. в человейниках ПИК возмущались Lovit) можно и нужно, хотя и это тоже мало к чему привело. А стимулирование социального недовольства против госвласти, которой очень важно достойно провести празднование 80-летия Победы в ВОВ – не вызовет ответной реакции масс.

Конформизм, этатизм и лоялизм – объективные константы российского социума на сегодняшний момент. И все-таки общество хочет жить своей, спокойной жизнью, которая связывается с минимизацией ограничений и возможностью ухода от негативных трендов (отъезд на дачу или перманентное состояние внутренней эмиграции).

Такие возможности сохраняются (по крайней мере пока) и это стабилизирует конфигурацию отношений общества и власти на текущем этапе. Это не общественный договор, это своеобразные кондиции, на которые подавляющее большинство граждан (85-90%) готовы.

Интереснее другое: к застойным настроениям (уровня 1970-х гг.) современное российское общество приблизилось достаточно быстро, менее чем за 3,5 года. Это вот, действительно, предмет для глубокой социологической рефлексии.

И еще один важный момент: различная социология показывает, что Москва за последние годы стала самой лояльной точкой российской социальности, а 10-15 лет назад - была самой протестной…

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

Воля правящего класса и структуры социальности – текущие тренды

Видны несколько значимых трендов, которые позволяют понять, каким правящий класс хочет видеть российский социум в будущем.

1. Зарплаты бюджетников. Нагрузка медработников выросла в ковид, а учителей в последние три года, когда идеологическая компонента в образовании значительно усилилась. Реальные доходы (и статус) учителей, врачей, госслужащих и всех бюджетников будут в ближайшие 3-5 лет поднимать; это необходимая политика с точки зрения укрепления базы лоялистов. Происходят перераспределительные процессы – с помощью них государство получает дополнительные ресурсы, часть из которых дойдет и до бюджетников.

2. Профориентация абитуриентов. Установка на то, чтобы меньше людей получали высшее образование. Тренд последних 5-8 лет – увеличение доли выпускников школ, которые идут в ссузы, а не в вузы. У многих молодых людей нет возможности тратить 4-6 лет на обучение в вузе, получить рабочую специальность за несколько лет и иметь стабильный доход для них более привлекательно. Государство стимулирует этот тренд, так как рабочих рук не хватает, а мигрантов собираются замещать.

3. Инфляция и установки госвласти. Инфляция (несмотря на некоторое замедление последних месяцев) высока, но можно видеть и особое отношение государства к жизненно важным категориям товаров. Базовые продукты питания тоже дорожают, но сдерживающие механизмы реализуются постоянно. Собственники торговых сетей ответственны за эти цены. Снижение реального и, особенно, статистического уровня бедности – это ориентир. Усреднить социум по доходам очень сложно, но за десять лет возможно.

4. ЖКХ: «инвестиционный сбор». Курирующий ЖКХ М.Хуснуллин сообщил, что правительство заложило в тарифе 1,5% «инвестиционный сбор», который будет направлен на модернизацию изношенной инфраструктуры ЖКХ (в регионах она достигает 70-75%). Это необычное выражение станет в ближайшие годы привычным. Такие инвестиционные (добровольно) сборы (принудительно) могут применяться и к вкладчикам в банках. Огромный финансовый навес в виде средств вкладчиков является объектом различных игр представителей правящего класса. В условиях возрастающего дефицита и падающих мировых цен на нефть – привлекательность этого актива возрастает. Правящий класс будет стремиться расширить доступ как можно к большему объёму ресурсов граждан и бизнеса.

5. Унификация муниципального уровня. Двухуровневую систему МСУ постепенно все равно будут унифицировать, уже не централизованно (на уровне федеральных законов), но в инициативном порядке. Большинство регионов перешли (или скоро перейдут) на одноуровневую модель. Еще примерно треть не сделает этого. Первый уровень постепенно ликвидируется/ размывается, зависимость локаций от регионального центра растет, а дистанция власти и общества усиливается. Местная политика должна трансформироваться, по задумке кураторов, в иерархическое управление укрупненными агломерациями.

Выводы: возрастает значение механизмов концентрации и перераспределения ресурсов (элитный уровень). Госвласть заинтересована в управляемом и усредненном с точки зрения доходов социуме, над которым возвышается супербогатая элита. Зависимость социума от государства будет только возрастать, а зона действия рыночных механизмов в экономике будет и дальше сужаться (но, конечно же, не исчезнет полностью). Правящий класс хочет работящего/трудолюбивого общества, которое готово выполнять работу самостоятельно (в идеале без мигрантов). Оформление бюджетников в более защищенный слой вероятно, но и им (как и всем остальным) придется выполнять волю правящих групп-монополистов (как в ЖКХ или банковском секторе), которые имеют возможность лоббировать свои «хотелки». Усреднение подданнического социума и формирование суверенного среднего класса вероятно при сужающейся возможности участия граждан в управлении даже на муниципальном уровне. Это не новый общественный договор, но подавляющее большинство граждан на такие кондиции согласны.

Индо-пакистанский конфликт: вероятность ядерной войны носит теоретический характер, большой войны тоже не пока будет, но конфронтация продолжится и тут есть интересные детали.

Стороны сейчас думают, как бы красивее выйти из конфликта, который после начала Индией «Операции Синдур» дал повод для беспокойства во всем мире. Министр обороны Пакистана в интервью Blomberg всячески дал понять, что Исламабад не хочет никакой конфронтации. Ключевой посыл: «если Индия отступит – мы прекратим эту напряженность».

Технически вопрос снижения уровня эскалации решается не очень просто, но все-таки политическая воля на прекращение конфликта с обеих сторон есть.

Пакистан если не прокси Китая – то страна, которую Пекин поддерживает на протяжении последних десятилетий. Одним из главных бенефициаров таможенных пошлин США против Китая в Юго-Восточной Азии может стать Индия. За счет войны Пакистана и Индии Китай мог бы перевернуть этот стол с не слишком удачной для него партией, но похоже пока такие планы не реализуются, а, скорее, обозначаются в качестве возможных.

Серьезные страны (к коим относится и Пакистан с его 241 млн жителей) в последние годы насмотрелись на современные военные конфликты и поняли, что лучше не участвовать в полноценной войне. Такое участие ведет к тому, что выгоды получает третья сторона (классическая концепция «третьего радующегося»).

Китай сейчас не слишком сильно может повлиять на позицию Пакистана. Организовать полноценную войну Индии и Пакистана возможно было бы и выгодно для Китая, но объективно он это сделать пока не может. Однако в случае роста напряженности в отношениях двух стран Китай сможет управлять настроениями элит в Пакистане в большей степени.

Даже если полномасштабных военных действий между Индией и Пакистаном не будет – отношения между двумя антагонистами значительно ухудшились буквально за несколько недель. Это будет иметь долгосрочные последствия. В болезненных отношениях двух стран появился еще одна травма, которой, рано или поздно, могут воспользоваться третьи силы.

Противостояние Израиля и Ирана (в том числе и его прокси в виде хуситов в Йемене), постсоветский конфликт, Сирия, а теперь Индия и Пакистан. Вот достаточно большой набор кейсов, которые решаются военным путем.

Конфронтация в мир-системе пока идет возрастающим темпом. Стабилизация мир-системы даже в контурах пока не прослеживается, но прослеживается очевидный вывод – выигрывает тот, кто не воюет, а находится в мета позиции и способен избежать военных действий.

80 лет назад советский народ победил в величайшей войне в истории человечества ценой огромных потерь и усилий. Призываю всех помнить, что говорили и думали о Великой Отечественной войне участники этого события и современники; те, кому довелось все это пережить. И те, кто не дожил до мая 1945 г. Важно помнить, что наши предки желали последующим поколениям.

Историков учат работать с первоисточниками, документами и мемуарами. Это очень важное умение, позволяющее даже сквозь десятилетия и столетия проникать в суть произошедшего и отделять его от идеологических наслоений последующих эпох. На всех уровнях. На уровне обыденной жизни граждан и их представлений, на уровне идеологической борьбы, на уровне официальных (в том числе и закрытых) документов, подписанных ведущими государственными деятелями тех лет.

Сам факт Победы над немецким нацизмом имеет непреходящую ценность не только для всего постсоветского пространства, но и для всей Европы, а, возможно, и всего мира.

В первой половине ХХ в. в Европе и Азии сформировалось множество уродливых политических режимов, производящих массовое насилие, но немецкий нацизм был самым уродливым из всех. Уничтожение этого режима – несомненное благо для всего человечества.

Ключевой вклад в Победу в Великой Отечественной войне и крах немецкого нацизма внес советский народ, а историческим правопреемницей СССР является современная Россия.

Открытие второго фронта в июне 1944 г. приблизило эту Победу, но ключевая роль советского народа не вызывает сомнений. Эту память (в целостном, а не избирательном виде) нужно хранить. И не забывать о первопричинах произошедшего.

С днем Великой Победы!

Визит лидеров европейских стран в Киев призван придать веса требованию В. Зеленского объявить 30-дневное перемирие. Несмотря на угрозы и различные вбросы-провокации (в том числе и о том, что Р. Фицо и А. Вучич внезапно заболели и не приедут в Москву на 9 мая) Киев, в общих чертах, соблюдал условия объявленного Кремлем перемирия. Конечно, нарушений этого режима масса, но по крайней мере на уровне официальной риторики воюющих сторон преобладала сдержанность.

Сейчас европейцы требуют от Кремля 30-дневного перемирия, которое гораздо более значимо в тактическом плане и позволит СБУ перегрупироваться и передохнуть. Кремль уже ответил устами Д. Пескова «да, но есть масса нюансов». Сегодня вечером стоит ожидать конкретизации этих нюансов.

Все упирается в значимые детали, форматы и участники обсуждений которых не определены. Прямой диалог Москвы и Киева не налажен. И поэтому переговоры, фактически, проходят в режиме обмена публичными сообщениями. Линия разграничения, вопросы поставок Западом вооружений Киеву, отмена военного положения в Украине, отмена на законодательный запрет переговоров с В. Путиным и многие другие вопросы остаются этими значимыми нюансами.

Совершенно нет впечатления, что сегодняшний визит лидеров Франции, Великобритании, Германии и Польши носит судьбоносный характер с точки зрения всего военного конфликта. Скорее, это тактический ход, который призван усилить противоречия в переговорах Москвы и Вашингтона, которые и без того приближаются к тупику. Показательно, что европейцы не занимаются конкретизацией деталей, которые сейчас очень важны. Европейские лидеры пытаются оформить это как ультиматум Москве, что только отдаляет возможность достижения режима прекращения огня.

Пока В. Зеленский и кто-либо еще из Киева не заявляли о серьезной готовности к переговорам с Москвой, хотя были сообщения, допускающие такую возможность (в общих чертах).

Поэтому визит европейцев в Киев выглядит как тактический шаг, который должен повлиять на переговорные позиции, но не станет экстрафактором, способным склонить стороны к перемирию, а затем и перейти к финализации условий завершения конфликта.

Хотя сам факт двух краткосрочных перемирий за последние двадцать дней внушает осторожный оптимизм. Итоговая (на этом этапе) картинка зависит от, по крайней мере, четырех акторов России, Украины, США и нео-Антанты (Великобритания и Евросоюз). Варианты перемирия/мира слишком динамичны и сложны, чтобы их прогнозировать и оформлять коротким сообщением. Но нежелание эскалации заметно со всех сторон, и оно постепенно (возможно, слишком медленно) выходит на первый план.

Предложение В. Путина провести прямые переговоры с руководством Украины преследует ту же цель – показать недоговороспособность В. Зеленского. Требования «30-дневного ультиматума» со стороны нео-Антанты не получили никакой реакции в Кремле, что ожидаемо.

Между тем, постепенно поле для конфликта сужается. Вот уже и Кремль готов к прямым переговорам с властями в Украине, то есть с В. Зеленским. Запрет Киева на переговоры с В. Путиным может быть обойденным, хотя позднее внутриполитические оппоненты Зеленскому все это ему припомнят.

Москва в одностороннем порядке (как и в рамках перемирия на 9 мая) поедет в Стамбул, на переговоры. Поедет с готовностью к тому, что никто от Киева туда не приедет.

Первый вариант - Киев может отказаться, риторических оборотов достаточно, но проигнорировать предложение не может. То есть будет какой-то публичный ответ.
Второй вариант - Киев может послать техническую делегацию (без особых полномочий), что наиболее вероятно сейчас. В таком случае формально переговоры пройдут, а фактически их не будет.
Третий вариант – Киев может послать субъектных представителей своего политического режима. Последнее – маловероятно. Вероятнее всего, Кремль покажет Д. Трампу недоговороспособность Зеленского или будет стремиться это показать.

Предложение прямых переговоров Москвы и Киева в Стамбуле кардинально ничего не меняет. В предложении Кремля речь идет об устранении первопричин конфликта, то есть возвращает на повестку вопрос о демилитаризации Украины.

Позиции сторон известны. В Киеве прекрасно известны условия на которых Москва согласна завершить СВО, Киев это не устраивает. Но категорическое неприятие этих условий негативно повлияет не только на отношение к Зеленскому в США, но и, возможно, в Европе. Прежде всего в Германии и, отчасти, во Франции. В этих странах общественное мнение явно не хочет продолжения военных действий. Великобритания готова (чужими руками) воевать против России постоянно, тут каких-то изменений ждать не стоит.

Игры в переговоры продолжаются, но в ходе этих маневров стороны становятся чуть ближе к компромиссам, хотя прочные и долгосрочные договоренности сейчас достичь маловероятно. И все-таки Москва и Вашингтон и Пекин хотят завершения военного конфликта. Этого достаточно для того, чтобы не допустить эскалацию, но требуется инфорсмент (принуждение) Зеленского к миру, которое должен осуществить Д. Трамп.

На следующей недели стороны вряд ли договорятся, но они медленно, но, верно, к договоренностям приближаются. Переговорный трек не дает себя утопить в море эскалации, но сам трек все больше напоминает имитационные маневры. Это закономерный этап, так как одномоментно или даже в течении нескольких месяцев конфликт завершить практически невозможно. Это требует больше времени и сил.

P.S.Ответ Зеленского: сначала прекратите военные действия. На несколько дней перемирие ( ради переговоров) можно ввести, но эти перемирия все равно почти не соблюдаются. И Киев требует 30 дневного перемирия. Поэтому ответ Зеленского: да, НО». Где «НО» гораздо важнее. Хотя прямые переговоры все-таки возможны, не на этой неделе, так через несколько недель.

В. Зеленский подтвердил встречу с российской делегацией в Стамбуле 15 мая с двумя условиями: прекращения огня завтра (12 мая) и личное присутствие В. Путина.

Не уникальные, но очень интересные переговоры мы наблюдаем в режиме реального времени – стороны обмениваются сообщениями в публичном пространстве, так как никакого диалога в закрытом (это базовое условие для успешной дипломатии) формате сейчас нет. Такое бывает, но нечасто.

Это вот Индия и Пакистан показали, как можно договариваться за несколько дней, к выгоде и тех, и других. Постсоветский конфликт – совершенно другой случай.

Кажется, что стороны не имеют шансов договориться если они играют на повышение и стараются поставить друг друга в тупиковую ситуацию еще до начала переговоров, а их информационная обслуга заявляет про «сильные ходы» своих сюзеренов. Но с таким выводом не стоит торопиться.

На мой взгляд, мы имеем дело с двумя полярными версиями, а никакие полутона тут не работают.

1.Стороны точно знают, что договоренности не за горами и стараются испортить друг другу карму как можно сильнее, то есть продолжают военную борьбу уже публично-дипломатическими способами. Продолжают с напористостью и энергией, так как понимают, что скоро прозвучит сигнал брейк и все завершится.

2.Стороны не имеют никакого желания договариваться друг с другом, но вынуждены отчитаться/сохранить лицо перед Д. Трампом, который своей «гантелей» принуждает к прямым переговорам обе стороны, то есть проводит политику уравновешивания угроз и бонусов в отношении и Киева и Москвы.

Объявление участия в переговорах в Стамбуле Зеленского (первое лицо государства) по дипломатическому этикету предполагает, что от России тоже должно быть первое лицо. Но дипломатический этикет вещь весьма условная и явно есть сущности важнее этого. Тот же Зеленский постоянно говорит про гибель людей, а если вместо Путина приедет В. Мединский, Ю. Ушаков или С. Лавров– что изменится? Зеленский откажется? Про гибель людей можно будет забыть? То есть, на первый взгляд, сильный ход – не выглядит таковым. И он отбивается, хотя и с некоторыми имиджевыми издержками.

Впрочем, возможно, российский президент примет — это предложение, но, думается, вряд ли. И если не примет – в переговорном треке ничего не должно поменяться существенно (если стороны хотят завершить конфликт). Последнее – не то, что неочевидно, но и весьма сомнительно.

И еще. Трампистское «immediately» в этих условиях значит очень многое и ровным ничего ничего. Такова парадоксальная реальность византийского постмодерна…

Кремль выбрал простой вариант отсечения требования В. Зеленского к В. Путину приехать в Стамбул в четверг. Переговоры должны пройти без предварительных условий. Этим же аргументом и отбивается требование прекращения огня по линии боевого соотношения (и не только) с сегодняшнего дня.

Вообще, переговорный процесс на этом этапе – это лишь этап подготовки к реальным переговорам, которые состоятся, но когда и где – совершенно неясно. В этих условиях стороны занимаются тактическими маневрами и стараются занять более выгодную переговорную диспозицию, в том числе и с точки зрения произведенного впечатления на Д. Трампа. Для Киева это имеет очень большое значение, Кремль менее зависим от этой оптики, но наработки предыдущих месяцев, достигнутые в трудном диалоге с администрацией Трампа, тоже в Москве терять не собираются.

Ставить вопрос о том, договорятся ли стороны в четверг о прекращении огня или каких-то других стратегических договоренностях – явно не стоит. Корректно вопрос может быть поставлен так: договорятся ли стороны перейти к обсуждению каких-то важных деталей, позволяющих (в дальнейшем) предметно обсуждать важнейшие нюансы, необходимые для полного и постоянного прекращения огня. То есть – получится ли заложить фундамент для дальнейших переговоров или нет.

Совершенно нет информации о модерации диалога представителей Москвы и Киева в четверг, а фактор модератора здесь имеет важнейшее значение. По версии Трампа нужны прямые переговоры двух сторон, но из этой затеи вряд ли что-то может выйти.

И еще. Уровень ожиданий от переговорного трека на этой неделе целесообразно снизить. Прорывом будет сам факт диалога и возможность сторон разговаривать на одном военно-политическом языке.

Для Кремля все-таки перспективнее вести разговор с Вашингтоном и следует ожидать возвращения (или попыток возвращения) переговорного трека на этот уровень. В этой логике стамбульские переговоры стоит рассматривать как глубоко вторичные, совершаемые по инициативе администрации Трампа.

P.S.К вечеру модератор нашелся. В виде намеков и допущений, но на эту роль нарисовался сам Трамп.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Дмитрий Михайличенко, аналитик, доктор философских наук

Об уровне идеологизированности российского социума: диспозиция и перспективы

4-5 лет назад были активные споры о том, сможет ли российский политический режим создать свою идеологию. Очень масштабное, фактически всенародное празднование 80-летия Победы и резкий крен в сторону русскости и усиление акцента на традиционные ценности показали, что с этим проблем нет. А какой будет эта идеологизация – поверхностной или глубокой, долгосрочной или краткосрочной – зависит от множества факторов.

Представляется, что среди правящих элит есть твердое убеждение в абсолютной пластичности (я бы даже сказал - податливости) социального материала (то есть российской социальности). Общество готово принимать если не любую идеологию, то очень многие и многие формы.

Сейчас социум вполне себе впитывает идеологические конструкты, основанные, например, на традиционных ценностях. Критики говорят о том, что речь идет о поверхностной индоктринации и работе механизмов лукавого двоемыслия («мы делаем вид, что соглашаемся»). Поверхностность идеологизации заключается в том, что есть абсолютное большинство, которое не против (традиционных ценностей, Президента, СВО), и их записывают в сторонники всего этого.

На мой взгляд, такая точка зрения очень поверхностна и даже ошибочна. Да, инерция формирования нового типа социальности достаточна сильна, но за последние три с лишним года никаких структурных препятствий для этого не наблюдается. Переформатирование системы образования (начиная с детских садов и школ и заканчивая вузами и сузами) идет быстро. Наблюдается рост патриотизма и русскости в широком смысле этого слова. Общество за три года, на самом деле, сделало большой шаг в сторону идеологической управляемости. Точнее, правящий класс указал на это направление и социальность шагнула туда.

Да, на разных уровнях социальности (столичной, мегаполисной, периферийной) все это преломляется по-разному. Где-то терпимость к инакомыслию (этот термин вновь актуален применительно к российской реальности) высока (например, в столицах и мегаполисах), а где-то низка (в региональной глубинке) или близка к нулю (в сегментах радикалов, которых пока достаточно мало). Но и такой разрыв в уровнях социальности был и в советские годы.

На мой взгляд, современные технологии и методология управления страной не оставляют российскому обществу структурных факторов для альтернативности. Мы увидим то общество, которое захотят видеть правящие элиты. Они не монолитны – там есть разные проекты.

Один из этих проектов делает акцент на резкий рост национализма (вплоть до уничтожения вывесок на иностранных языках по всей стране, запрете всего западного и изгнания мигрантов). Другой – делает акцент на методологическую управляемость и преодоление всякого радикального и, я бы сказал, избыточного национализма. В его логике должна быть общая, рамочная управляемость на основе базовых символов (сплочение вокруг Президента, поддержка внешней политики, традиционные ценности, 9 мая и т.д.). Однако глубокой идеологизации и роста национализма (в том числе и радикального) не предполагается.

До сих пор побеждал (собственно, и управлял страной) второй проект. Однако постепенно вызревают условия для прорастания первого, более радикального. В этом плане следить за уровнем идеологизации российского социума и формирования в нем пассионариев, убежденных в своих идеях (включая радикальные, в том числе и религиозные), будет не только интересно, но и жизненно важно.

На мой взгляд, идеологизированность российского социума будет постепенно возрастать, но критически радикальной она в ближайшие пять лет не станет. Слишком много методологических ловушек и мер силового контроля создано. Поэтому, полагаю, идеологизированность российского общества останется рамочно-поверхностной, но и откровенной иронии (как в эпоху застоя) над базовыми идеологическими концептами правящий режим не допустит. В том числе и в этом элиты видят залог своего политического долголетия.

Эстонские власти делают все возможное, чтобы снизить поток пересекающих границу с Россией граждан, а также россиян. Хотя полностью границу власти балтийской республики закрывать пока не собираются.

Финские власти к концу 2023 г. полностью закрыли границу с Россией, так как стороны не договорились, а Финляндия теперь входит в НАТО. С Эстонией таких проблем нет, хотя она тоже член НАТО. Россия явно не хочет закрывать границу, так как это ударит по сотням тысяч соотечественников.

Нарва (граничащая с Ивангородом) – это особая субкультура, с преобладающим русскоязычным населением. Многие жители имеют два паспорта и постоянно ходят через границу (к друзьям, родственникам, за медикаментами, продуктами питания и т.д.). Сейчас ситуация для них, а также для путешествующих в Европу россиян и релокантов заметно усложнилась.

Власти Эстонии ввели новый порядок штрафов за нарушения. Провоз товаров и наличных на сумму больше 10 тыс. евро – нарушение (вплоть до уголовного дела). Увеличен список аппаратуры и вещей, стоимостью дороже 300 евро, которые вывозить нельзя. Но личные айфоны, плащи и куртки, дороже этой суммы – в список не попадают.

Усилился контроль и за вывозом наличных евро. Вывозить их россиянам из Евросоюза запрещено с 2022 г., но на это пограничники всегда смотрели сквозь пальцы. Потому что эти наличные деньги не конфискуются (а изымаются на временное хранение), то есть нужны специальные ячейки и требуется все это оформлять документально. А наличные для туристов-россиян, посещающих Европу после 2022 г. это очень важный источник существования.

Власти Эстонии нашли способ – они кратно увеличили штрафы за найденные евро. Варианты сохранить деньги (с некоторыми потерями) остаются – евро можно менять на границе на доллары или рубли. Ужесточение контроля за вывозом евро дает возможность пограничникам Эстонии обыскивать всех подряд или выборочно. Это не значит, что так происходит постоянно, но такая возможность есть и может быть реализована в любой момент.

Погранпункт в Нарве раньше года назад работал круглосуточно, но уже больше года ночью не работает. На нем часто скапливаются огромные очереди. Если пограничники решат кого-то обыскивать, эта очередь может затягиваться до суток и более.

Ранее вариантом въезда в Россию через Нарву пользовались многие живущие в Европе россияне (особенно направляющиеся в Санкт-Петербург или Ленобласть). Это позволяло сэкономить один перелет (то есть добираться не через Стамбул, Ереван или Баку). Но сейчас все преимущества такого пути практически уничтожены.

Власти Латвии ограничили въезд в их страну россиян и белорусов за счет другой меры. Теперь обладатели шенгенских виз должны уведомлять власти республики о целях пребывания и месте пребывания в их стране. Нарушителям грозят серьезными штрафами.

С одной стороны, у многих родственники в странах Балтии могилы близких и воспоминания о прожитых годах; с другой, нежелание руководства этих стран чтобы к ним приезжали россияне и белорусы.

В той же Эстонии около 25-30% русскоговорящих. Сразу на радикальные меры власти республики не пойдут. Вектор на балтийский железный занавес реализуется постепенно, но неуклонно. И он продолжится, причем даже в случае завершения активной фазы военного конфликта на постсоветском пространстве.

Д. Трамп показал, что он про цену, а не про ценности и самым привлекательным для него являются арабские страны, точнее, триллионы долларов, которые есть у их шейхов. Впрочем, ценностное обрамление для этого процесса спичрайтеры Трампу подобрали, но оно не претендует на что-то масштабное; это просто ширма из набора идеологем.

Трамп продолжает свое арабское турне (Саудовская Аравия, ОАЭ, Катар), но не посещает Израиль. Американский президент не признал (пока?) право Палестины на автономию, но зато снял санкции с Сирии и полностью легализовал все то ужасное насилие, которое творится там после бегства Б. Асада. Впрочем, и при Асаде было, мягко говоря, не лучше. Очевидно, что снятие санкций с Сирии сделано по настоятельной просьбе арабских шейхов.

Если же все-таки концептуализировать взгляд Трампа на мир-систему – то он чем-то похож на цивилизационный подход О. Шпенглера в его «Закате Европы». Он тоже провозглашал невмешательство Запада в дела отдельных цивилизаций и признание их уникальности.

Со слов Трампа, «строители наций» (то есть «демократизаторы») разрушили гораздо больше, чем построили. Они вмешивались в сложные общества, структуру которых не понимали Наиболее яркий пример – Афганистан с их талибами, запрещающими женщинам разговаривать в публичных местах, а всему населению – играть в шахматы.

Трамп же провозглашает не неоколониализм и «догоняющую демократию», а прагматичное сотрудничество с элитами во всех странах незападного мира, которые контролируют людские массы и капиталы. В этой логике чем больше экономическое расслоение в арабских странах или в Казахстане – тем лучше для трампистов, ведь узкий набор акторов позволяет быстрее и надежнее договориться.

Впрочем, такой подход уже на протяжении нескольких десятилетий реализует Китай. Ему не особо нужна мягкая сила (у него ее и почти нет) и Поднебесная умеет договариваться с элитами стран третьего мира (в том числе и коррумпировать их).

Трампу сейчас нужны триллионы долларов арабских денег, и он их получит. Это ему гораздо важнее, чем ценности прав человек и демократии. Американскому президенту хочется искупать граждан в триллионах инвестиций и показать экономический профит от своей экстравагантной политики.

Но Трамп совершенно не тот человек, который способен слить в унитаз мягкую силу Запада, хотя он этим и занимается систематически. Да, USAID и прочие дискредитировали себя коррупцией и работой на спецслужбы, но сама мягкая сила в виде гуманитарного и социокультурного измерения – суть западной цивилизации, ее лекарство от неоколониализма и фактор гуманитарного прогресса, которое совершенно необходимо всему человечеству. Про это, впрочем, никто даже не желает размышлять сейчас, не та ритмика момента, не та оптика взгляда у сильных мира сего.

Трамп, вроде как бросил вызов демократическим институциям американского государства, но за всем этим пафосом по-прежнему скрывается очень крупный делец, набивающий свои счета деньгами.

Диспозиция прежняя – либо трамписты перегрызут все это и установят в США нео-эмиратское общество и авторитарный режим, либо Трамп и весь его трампизм с треском улетит на обочину истории.

И все же угрозы авторитаризма в западных демократиях реальны, тем более в условиях секьюритизации, когда европейские лидеры надувают угрозы со стороны России и устанавливают де-факто авторитарные режимы в своих странах. Пример эволюции президентства Э. Макрона во Франции тут весьма показателен.

Итоги стамбульских переговоров – приемлемые с точки зрения умеренных и сторонников прекращения огня. Без избыточного оптимизма, но и без «предсказательного пессимизма» («ни о чем не договорятся»).

Стороны очень далеки от системных договоренностей, но сам факт переговоров говорит о том, что возможности взаимного существования допускаются, а мобилизационная риторика экзистенциальных угроз будет постепенно девальвироваться.

Ранее уже писал, что относительным успехом будет если стороны договорятся разговаривать на одном военно-политическом языке. Сегодня в Стамбуле по этому поводу не договорились, но договорились начать эту работу. Составить детальное видение процесса остановки огня, перемирия и/или мира.

Россия пойдет на перемирие/мир только на условиях договоренностей и четкого определения индикаторов с прописанной зоной ответственности акторов и т.д. Поэтому детальное обсуждение видения будущих договоренностей это маленький, но шаг в сторону прогресса на пути к завершению военных действий. После появления этих документов и какой-то синхронизации между ними – продвинуться в переговорах будет вполне возможно.

Да, очень очень много «в случае», «если» и т.д., но быстро было бы наивно ждать результатов.

Стороны ведут совершенно разные переговоры. Кремль – классические, кулуарные, а Киев – постмодернистские, с множеством вбросов и эффектов влияния на общественное мнение. На этом этапе в Кремле есть удовлетворенность оттого, что эти атаки (начиная от «китайского» приезда Лулы да Сильва и заканчивая бесконечным конвейером вбросов в СМИ от нео-Антанты) отбиты. Но интенция Кремля на завершение конфликта сейчас в мировых СМИ (а они в большинстве своем западные) считывается очень блекло.

Фейки про «не соглашаетесь на четыре региона? В следующий раз будет пять» – должны перестать работать, а это возможно путем превращения стамбульских переговоров в долгий и очень поэтапный, затянутый сериал, который будет влиять на общественное мнение России и Украины.

Пока условий для завершения конфликта явно недостаточно. Это значит, что военные действия могут идти и полгода и больше, но все равно есть устойчивое впечатление, что стороны будут пытаться договориться и не допустят мощной эскалации в ближайшие недели или месяцы. В этом плане Д. Трамп, настаивавший на двухсторонних переговорах, не выглядит как наивный мечтатель. Его администрация не всемогуща, но знает свое дело и отрабатывает задачу своего босса завершить конфликт.

Таким образом, переговорный процесс оформляется в самую важную и самую неинтересную/надоевшую тему российской политической повестки.