Сóрок сорóк

Почти месяц назад, 23 октября, два боевика Рабочей Партии Курдистана, - мужчина и женщина, - посреди бела дня осуществили самоубийственную атаку в Анкаре на штаб-квартиру крупного оборонного предприятия Turkish Aerospace Industries, занимающегося, в том числе, производством дронов и БПЛА, с помощью которых турецкое государство бомбит курдские территории на северо-востоке Сирии (в Рожаве). Спустя 2 дня РПК взяла на себя ответственность за нападение, заявив что погибшие - члены батальона “Бессмертных” (пишут, что это типа партийного спецназа), и выразив сожаление по поводу гибели в ходе акции случайного человека (несчастного водителя такси, на котором бойцы добрались до места).

То, что нападавшие изначально даже не рассчитывали на спасение, очевидно: получив ранение в перестрелке с охраной, женщина взорвала себя; то же самое сделал чуть позже и оказавшийся в окружении силовиков мужчина. 

Мы привыкли к тому, что подобные суицидальные акции характерны исключительно для мусульманских радикалов, для которых мученическая смерть на пути джихада выступает свидетельством веры. Такой сложился стереотип, хотя уже в 80-х тактику “амалия истишхадия” (операция мученичества) применяли в ходе войны в Ливане и члены совершенно светской Сирийской социал-националистической партии (которые впервые в истории в качестве смертника использовали девушку, да еще и православную).

РПК как раз входит в список немногочисленных нерелигиозных организаций (наряду с вышеупомянутой ССНП, ныне разгромленными шри-ланкийскими Тиграми освобождения Тамил-Илама, турецкой Революционной народно-освободительной партией-Фронт и пакистанской Армией освобождения Белуджистана), которые систематически использовали/используют в своей борьбе т.н. смертников.

Но если с мотивацией мусульман все более-менее понятно, то что же толкает на исполнение самоубийственных акций членов левой (изначально вообще марксистско-ленинской) Рабочей Партии Курдистана?

Я уже много раз писал об использовании левыми народной/национальной специфики и традиций для продвижения своих идеалов. “Кейс” РПК - как раз из этой серии.

Вообще, еще в ту пору, когда РПК держала курс на создание социалистического государства (т.е. в 80-е), партия уже активно использовала доисламские народные верования и традиции в деле мобилизации отсталого сельского населения, плохо откликавшегося на “классическую” марксистскую пропаганду об общественной собственности на средства производства.

Одним из ярких примеров чего стал образ кузнеца Кавы, героя древнего эпоса ираноязычных народов Ближнего Востока, который в далеких горах организовал армию свободных людей и восстал против жестокого иноземного захватчика, царя Захака (Дахака). Почитание Кавы-кузнеца, мифического прародителя курдского народа и предтечи повстанцев из РПК, распространилось и среди самих партизан, а образ царя Захака, у которого вместо рук росли змеи, питавшиеся человеческими мозгами, столь же широко использовался сначала для иллюстрации культурного и полицейского террора турецкого государства против курдов, а затем - и в качестве олицетворения американского империализма.

Напрямую с образом кузнеца Кавы было связано и празднование Навруза (дня весны и освобождения от тирании Захака в курдской традиции), который в конце 70-х был превращен РПК в “народно-революционный” праздник, мистически воспевающий национальное и социальное освобождение. А связанный с Наврузом культ огня (по легенде Кава на радостях от победы над тираном поджёг окружающие холмы) сыграл крайне важную роль в зарождении среди партизан культа “жертвующего собой во имя идеи” (fedai şehit). 

Произошло это следующим образом.

21 марта 1982 года один из основателей РПК и член центрального комитета партии 24-летний Мазлум Доган, арестованный еще в 1979 году за членство в “подрывной ассоциации”, в тюрьме города Диярбакыр, - одной из самых жестоких в те времена, -  совершил акт самосожжения в знак протеста против условий содержания, еще более ухудшившихся после военного переворота 12 сентября 1980 года.

Telegram

Женщина, жизнь, свобода

Ася Али из Измира и Рожгер Хелин из Ширнаха из батальона «Бессмертные» — спецназа вооруженного крыла РПК — совершили атаку в Анкаре по стратегическому объекту турецкой обороны TUSAŞ, которая, как я уже говорила, вызвала оранжевую тревогу в аэропортах Турции…

www.group-telegram.com/sg/sorok40sorok.com/743

1.5K viewsedited  Nov 21, 2024 at 12:08

Почти месяц назад, 23 октября, два боевика Рабочей Партии Курдистана, - мужчина и женщина, - посреди бела дня осуществили самоубийственную атаку в Анкаре на штаб-квартиру крупного оборонного предприятия Turkish Aerospace Industries, занимающегося, в том числе, производством дронов и БПЛА, с помощью которых турецкое государство бомбит курдские территории на северо-востоке Сирии (в Рожаве). Спустя 2 дня РПК взяла на себя ответственность за нападение, заявив что погибшие - члены батальона “Бессмертных” (пишут, что это типа партийного спецназа), и выразив сожаление по поводу гибели в ходе акции случайного человека (несчастного водителя такси, на котором бойцы добрались до места).

То, что нападавшие изначально даже не рассчитывали на спасение, очевидно: получив ранение в перестрелке с охраной, женщина взорвала себя; то же самое сделал чуть позже и оказавшийся в окружении силовиков мужчина. 

Мы привыкли к тому, что подобные суицидальные акции характерны исключительно для мусульманских радикалов, для которых мученическая смерть на пути джихада выступает свидетельством веры. Такой сложился стереотип, хотя уже в 80-х тактику “амалия истишхадия” (операция мученичества) применяли в ходе войны в Ливане и члены совершенно светской Сирийской социал-националистической партии (которые впервые в истории в качестве смертника использовали девушку, да еще и православную).

РПК как раз входит в список немногочисленных нерелигиозных организаций (наряду с вышеупомянутой ССНП, ныне разгромленными шри-ланкийскими Тиграми освобождения Тамил-Илама, турецкой Революционной народно-освободительной партией-Фронт и пакистанской Армией освобождения Белуджистана), которые систематически использовали/используют в своей борьбе т.н. смертников.

Но если с мотивацией мусульман все более-менее понятно, то что же толкает на исполнение самоубийственных акций членов левой (изначально вообще марксистско-ленинской) Рабочей Партии Курдистана?

Я уже много раз писал об использовании левыми народной/национальной специфики и традиций для продвижения своих идеалов. “Кейс” РПК - как раз из этой серии.

Вообще, еще в ту пору, когда РПК держала курс на создание социалистического государства (т.е. в 80-е), партия уже активно использовала доисламские народные верования и традиции в деле мобилизации отсталого сельского населения, плохо откликавшегося на “классическую” марксистскую пропаганду об общественной собственности на средства производства.

Одним из ярких примеров чего стал образ кузнеца Кавы, героя древнего эпоса ираноязычных народов Ближнего Востока, который в далеких горах организовал армию свободных людей и восстал против жестокого иноземного захватчика, царя Захака (Дахака). Почитание Кавы-кузнеца, мифического прародителя курдского народа и предтечи повстанцев из РПК, распространилось и среди самих партизан, а образ царя Захака, у которого вместо рук росли змеи, питавшиеся человеческими мозгами, столь же широко использовался сначала для иллюстрации культурного и полицейского террора турецкого государства против курдов, а затем - и в качестве олицетворения американского империализма.

Напрямую с образом кузнеца Кавы было связано и празднование Навруза (дня весны и освобождения от тирании Захака в курдской традиции), который в конце 70-х был превращен РПК в “народно-революционный” праздник, мистически воспевающий национальное и социальное освобождение. А связанный с Наврузом культ огня (по легенде Кава на радостях от победы над тираном поджёг окружающие холмы) сыграл крайне важную роль в зарождении среди партизан культа “жертвующего собой во имя идеи” (fedai şehit). 

Произошло это следующим образом.

21 марта 1982 года один из основателей РПК и член центрального комитета партии 24-летний Мазлум Доган, арестованный еще в 1979 году за членство в “подрывной ассоциации”, в тюрьме города Диярбакыр, - одной из самых жестоких в те времена, -  совершил акт самосожжения в знак протеста против условий содержания, еще более ухудшившихся после военного переворота 12 сентября 1980 года.

BY Сóрок сорóк