Легко представить, что подобная открыто “антирумынская” позиция КПР не находила большого числа последователей и даже блеклые социал-демократы, признававшие проблемы румынских нацменьшинств и выдвигавшие сценарий кантонизации страны, пользовались в межвоенное время куда бóльшей популярностью, нежели малочисленные радикалы. Которые к тому же на всем протяжении 20-30-х годов умудрялись делиться на бесконечные микрофракции, враждовавшие между собой по абсолютно любым вопросам.
Все конечно изменилось в 1944 году, когда микроскопическая румынская компартия (менее 1 тысячи человек), опершись на прямую военную, политическую и экономическую помощь СССР (и, отчасти, используя активную социальную базу в виде бывших фашистских легионеров), через ряд итераций захватила всю полноту власти, впоследствии взяв национал-коммунистический курс, диаметрально противоположный курсу эпохи Коминтерна. И понятно, что на вершине развития румынского национал-коммунизма 70-80-х, когда постулат о Великой Румынии вновь был возвращен в политический лексикон, ранняя позиция КПР 20-40-х либо просто замалчивалась, либо (что чаще) сводилась к “вредительству” и “предательству” лиц нерумынской национальности (некоторые из которых даже по-румынски не разговаривали), стоявших у руля партии в то героическое время.
Легко представить, что подобная открыто “антирумынская” позиция КПР не находила большого числа последователей и даже блеклые социал-демократы, признававшие проблемы румынских нацменьшинств и выдвигавшие сценарий кантонизации страны, пользовались в межвоенное время куда бóльшей популярностью, нежели малочисленные радикалы. Которые к тому же на всем протяжении 20-30-х годов умудрялись делиться на бесконечные микрофракции, враждовавшие между собой по абсолютно любым вопросам.
Все конечно изменилось в 1944 году, когда микроскопическая румынская компартия (менее 1 тысячи человек), опершись на прямую военную, политическую и экономическую помощь СССР (и, отчасти, используя активную социальную базу в виде бывших фашистских легионеров), через ряд итераций захватила всю полноту власти, впоследствии взяв национал-коммунистический курс, диаметрально противоположный курсу эпохи Коминтерна. И понятно, что на вершине развития румынского национал-коммунизма 70-80-х, когда постулат о Великой Румынии вновь был возвращен в политический лексикон, ранняя позиция КПР 20-40-х либо просто замалчивалась, либо (что чаще) сводилась к “вредительству” и “предательству” лиц нерумынской национальности (некоторые из которых даже по-румынски не разговаривали), стоявших у руля партии в то героическое время.
BY Сóрок сорóк
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers.
from us
