Структура наносит ответный удар

Изобретение асимметрии

На паре по социологии демографии сегодня обсуждаем книгу «Изобретение дефицита» Деборы Валензе. Автор не позиционирует себя как участник движения SSSH, но, безусловно, таковой является. По сути, это попытка написать биографию праотца демографии Томаса Мальтуса в социальном и политическом контекстах его эпохи. Я бы сказал, что она вышла, скорее, неудачной.

Из положительных моментов: в книге содержится множество наблюдений о поле, в котором работал Мальтус. Проницательно показано, как его антиутопические взгляды на общество и народонаселение исходили из реалий английского помещика конца XVIII века. В частности, он не ставил под сомнение сословный характер общества и считал производство пшеницы для рынка главным достижением цивилизации. Забавно, что, несмотря на свои многочисленные путешествия по Европе, Мальтус считал, что выращивание картошки ирландцами или оленей скандинавами – это шаг назад к варварству. Отчасти по этим же причинам он противился свободной торговле зерном с Францией. Вообще, обсуждение того, что тогда считалось достойной для употребления пищей британским аристократом – отлично. Недаром, Валензе пришла к истории идей из истории еды.

Что мне категорически не понравилось в книге, так это полная антипатия к главному герою, который судится через призму современной леволиберальной повестки. У меня тоже не было бы особой симпатии к надменному аристократу, если бы я писал его биографию, но я бы предпочел избегать откровенной грубости. Например, предположений о том, что у Мальтуса, возможно, никогда не было секса из-за деформированного лица при рождении. Я бы также не выводил его осуждение женских свобод только из этого факта. В некоторых местах книга читается как желтая пресса или дешевый сеанс психоанализа, что создает прям жесткий дискомфорт.

Более важной проблемой работы Валензе, характерной для любой экстерналистской социологии знания, является применение внешних объяснений для тех, кто исследователям не нравится, и внутренних для тех, кто им симпатичен. Например, Уильям Годвин, взгляды которого на сексуальное воспроизводство превозносятся на контрасте с мальтузианством, был выходцем из богатой купеческой семьи, но жесткой каузальной цепочки между его позицией в дебатах и его классом мы не видим. Видимо, он пришел к более свободолюбивым идеям, потому что был умным и хорошим человеком (и привлекательным, конечно!) Такая асимметрия, как сказал бы Блур, тоже не добавляет книге убедительности.

www.group-telegram.com/us/structurestrikesback.com/851

4.1K viewsedited  Feb 3 at 19:30

Изобретение асимметрии

На паре по социологии демографии сегодня обсуждаем книгу «Изобретение дефицита» Деборы Валензе. Автор не позиционирует себя как участник движения SSSH, но, безусловно, таковой является. По сути, это попытка написать биографию праотца демографии Томаса Мальтуса в социальном и политическом контекстах его эпохи. Я бы сказал, что она вышла, скорее, неудачной.

Из положительных моментов: в книге содержится множество наблюдений о поле, в котором работал Мальтус. Проницательно показано, как его антиутопические взгляды на общество и народонаселение исходили из реалий английского помещика конца XVIII века. В частности, он не ставил под сомнение сословный характер общества и считал производство пшеницы для рынка главным достижением цивилизации. Забавно, что, несмотря на свои многочисленные путешествия по Европе, Мальтус считал, что выращивание картошки ирландцами или оленей скандинавами – это шаг назад к варварству. Отчасти по этим же причинам он противился свободной торговле зерном с Францией. Вообще, обсуждение того, что тогда считалось достойной для употребления пищей британским аристократом – отлично. Недаром, Валензе пришла к истории идей из истории еды.

Что мне категорически не понравилось в книге, так это полная антипатия к главному герою, который судится через призму современной леволиберальной повестки. У меня тоже не было бы особой симпатии к надменному аристократу, если бы я писал его биографию, но я бы предпочел избегать откровенной грубости. Например, предположений о том, что у Мальтуса, возможно, никогда не было секса из-за деформированного лица при рождении. Я бы также не выводил его осуждение женских свобод только из этого факта. В некоторых местах книга читается как желтая пресса или дешевый сеанс психоанализа, что создает прям жесткий дискомфорт.

Более важной проблемой работы Валензе, характерной для любой экстерналистской социологии знания, является применение внешних объяснений для тех, кто исследователям не нравится, и внутренних для тех, кто им симпатичен. Например, Уильям Годвин, взгляды которого на сексуальное воспроизводство превозносятся на контрасте с мальтузианством, был выходцем из богатой купеческой семьи, но жесткой каузальной цепочки между его позицией в дебатах и его классом мы не видим. Видимо, он пришел к более свободолюбивым идеям, потому что был умным и хорошим человеком (и привлекательным, конечно!) Такая асимметрия, как сказал бы Блур, тоже не добавляет книге убедительности.

BY Структура наносит ответный удар