В недавнем Послании прозвучало множество тезисов, которые интересны не столько с "фактической стороны", сколько в том плане, что открывают механизмы дискурсивного воздействия власти на общество.
По сути, коллективное начальство (а тексты вроде Послания - это всегда коллективное творчество) демонстрирует механизмы лингвистического контроля.
Их исследованием мы и займемся.
Например, довольно четкий акцент был сделан на такой феномен, как "народ". Например, что народ - основа нашей страны, мы - единый сплоченный народ и т.д.
Но что такое народ?
На самом деле обращение к некоему коллективному "мы" для мобилизации группы - прием настолько же старый, насколько стара политика. При этом народ, говоря словами Р. Барта - "пустое означающее". Это буквальный симулякр, который возникает исключительно в дискурсе элит и за его пределы не выходит.
Как заметил В. Ачкасов - у народа нет референта в реальности, нет института, который бы мог называть себя "народом", как нет и критериев "народа".
Как писал А. Дженнингс, сама идея "власти народа" - абсурдна, народ не может решать, от его имени могут лишь говорить, но сам народ, как субъект, не существует.
Наделенный единой волей образ "народа", таким образом, это всего лишь психологическая уловка, манипуляция, корни которой уходят в механизмы человеческой психики. Так, многочисленные эксперименты, самый известный из которых - эксперимент С.Аша, доказали, что индивид склонен подчиняться давлению большинства.
В этом отношении "народ" - это идеальное большинство. Он, как известно, безмолвствует, но от его имени можно говорить и приказывать. Он также непогрешим (вспомним идеализацию "простого народа" различными политическими силами, от крайне левых до крайне правых).
Однако у "народа" есть одна уязвимость, ахиллесова пята. Эта уязвимость, которая одновременно является и сильной стороной, заключается в размытости термина. Определение "народу" весьма трудно дать. Кто-то скажет, что это все население страны, кто-то скажет, что это "простые люди", кто-то использует этничность как дифференцирующий критерий.
Однако если мы все же попробуем дать народу определение, мы сломаем весь механизм дискурсивного подчинения. Ведь у всякой группы есть определенные границы, есть интересы, а значит, есть и потребность в представительстве этих интересов, как и критерии эффективности представительства. Группа, будь то этническая общность, класс или нация, может оценивать "качество" представительства своих интересов, что ограничивает элиты и ставит их в позицию "ответственных".
Возможно, именно поэтому власть старается оперировать именно "народом", как удобным инструментом символического контроля.
В недавнем Послании прозвучало множество тезисов, которые интересны не столько с "фактической стороны", сколько в том плане, что открывают механизмы дискурсивного воздействия власти на общество.
По сути, коллективное начальство (а тексты вроде Послания - это всегда коллективное творчество) демонстрирует механизмы лингвистического контроля.
Их исследованием мы и займемся.
Например, довольно четкий акцент был сделан на такой феномен, как "народ". Например, что народ - основа нашей страны, мы - единый сплоченный народ и т.д.
Но что такое народ?
На самом деле обращение к некоему коллективному "мы" для мобилизации группы - прием настолько же старый, насколько стара политика. При этом народ, говоря словами Р. Барта - "пустое означающее". Это буквальный симулякр, который возникает исключительно в дискурсе элит и за его пределы не выходит.
Как заметил В. Ачкасов - у народа нет референта в реальности, нет института, который бы мог называть себя "народом", как нет и критериев "народа".
Как писал А. Дженнингс, сама идея "власти народа" - абсурдна, народ не может решать, от его имени могут лишь говорить, но сам народ, как субъект, не существует.
Наделенный единой волей образ "народа", таким образом, это всего лишь психологическая уловка, манипуляция, корни которой уходят в механизмы человеческой психики. Так, многочисленные эксперименты, самый известный из которых - эксперимент С.Аша, доказали, что индивид склонен подчиняться давлению большинства.
В этом отношении "народ" - это идеальное большинство. Он, как известно, безмолвствует, но от его имени можно говорить и приказывать. Он также непогрешим (вспомним идеализацию "простого народа" различными политическими силами, от крайне левых до крайне правых).
Однако у "народа" есть одна уязвимость, ахиллесова пята. Эта уязвимость, которая одновременно является и сильной стороной, заключается в размытости термина. Определение "народу" весьма трудно дать. Кто-то скажет, что это все население страны, кто-то скажет, что это "простые люди", кто-то использует этничность как дифференцирующий критерий.
Однако если мы все же попробуем дать народу определение, мы сломаем весь механизм дискурсивного подчинения. Ведь у всякой группы есть определенные границы, есть интересы, а значит, есть и потребность в представительстве этих интересов, как и критерии эффективности представительства. Группа, будь то этническая общность, класс или нация, может оценивать "качество" представительства своих интересов, что ограничивает элиты и ставит их в позицию "ответственных".
Возможно, именно поэтому власть старается оперировать именно "народом", как удобным инструментом символического контроля.
BY Заметки на полях
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from tr
