Про Колку говорили несколько лет назад с Владиславом Заалишвили из Геофизического института РАН — он подробно рассказывал, что ледник сходит регулярно, циклично, что он наращивает массу, что его нужно непрерывно мониторить, и что требуется модернизация приборов наблюдения и оповещения.
Короче говоря, деньги нужны, чтобы смотреть за ледником. Но дело не только в Колке. Он может сойти и в этом десятилетии, и через 50 лет, а может изменить свой цикл и вообще не сойти уже никогда.
Основная проблема не в кармадонских ледниках, а в том, что в России нет системы, чтобы в драгоценные секунды оповещать людей о высокой сейсмоактивности. Как это делают в Японии или Китае.
В Китае недорогие датчики стоят буквально повсюду — на земле, в горах, везде. С прошлого года у них это всё заработало как общенациональная сеть.
Датчик-акселометр — не то же самое, что полноценная широкополосная сейсмостанция. Но для быстрого оповещения она и не нужна. Когда где-то начинает трясти, сеть датчиков за доли секунды ловит первые мелкие волны, сигнал «летит» на сервер, и люди получают уведомления за 20-30-40 сек до того, как до них дойдёт тряска.
Что такое 20 секунд? За это время можно замедлить поезд, перекрыть газ. Правильно укрыться в здании или даже успеть из него выбежать. В 2011 году в Японии, когда от цунами погибли тысячи, раннее оповещение спасло много жизней. Просто на фоне страшной трагедии об этом мало кто знает.
https://www.group-telegram.com/ossetiaFB/57272
Короче говоря, деньги нужны, чтобы смотреть за ледником. Но дело не только в Колке. Он может сойти и в этом десятилетии, и через 50 лет, а может изменить свой цикл и вообще не сойти уже никогда.
Основная проблема не в кармадонских ледниках, а в том, что в России нет системы, чтобы в драгоценные секунды оповещать людей о высокой сейсмоактивности. Как это делают в Японии или Китае.
В Китае недорогие датчики стоят буквально повсюду — на земле, в горах, везде. С прошлого года у них это всё заработало как общенациональная сеть.
Датчик-акселометр — не то же самое, что полноценная широкополосная сейсмостанция. Но для быстрого оповещения она и не нужна. Когда где-то начинает трясти, сеть датчиков за доли секунды ловит первые мелкие волны, сигнал «летит» на сервер, и люди получают уведомления за 20-30-40 сек до того, как до них дойдёт тряска.
Что такое 20 секунд? За это время можно замедлить поезд, перекрыть газ. Правильно укрыться в здании или даже успеть из него выбежать. В 2011 году в Японии, когда от цунами погибли тысячи, раннее оповещение спасло много жизней. Просто на фоне страшной трагедии об этом мало кто знает.
https://www.group-telegram.com/ossetiaFB/57272
Telegram
Осетия - [æ]
Ледник Колка может вновь стать угрозой
По словам гляциолога Дмитрия Петракова, в отличие от большинства кавказских ледников, Колка не тает, а, напротив, наращивает массу и расширяется. Это вызывает серьёзные опасения у учёных.
Особое внимание эксперт уделяет…
По словам гляциолога Дмитрия Петракова, в отличие от большинства кавказских ледников, Колка не тает, а, напротив, наращивает массу и расширяется. Это вызывает серьёзные опасения у учёных.
Особое внимание эксперт уделяет…
❤21👍7🔥1
❤47🔥18👍4💯2
Forwarded from Имя Розы
1. Художница Диана Датиева с дочерью
2. Махарбек Туганов с матерью Асиат Шанаевой
3. Журналистка Фатима Салказанова с новорожденным сыном, Париж, 1970-е
4. Аминат Моргоева, мать Исса Плиева
5. Драматург Роза Кочисова с матерью Цæмæхъуыд
6. Моя мама Ирина Мисикова в день своей свадьбы
7. Бывшая заложница бесланской школы номер один Залина Хадикова с дочерью и сыном (фотопроект Алисы Гокоевой, 2015 г.)
8. Вера Абациева с маленьким Гайто Газдановым
9. Задалески Нана, фреска в храме св.кн. Владимира, Владикавказ.
С Днём матери. ❤️
2. Махарбек Туганов с матерью Асиат Шанаевой
3. Журналистка Фатима Салказанова с новорожденным сыном, Париж, 1970-е
4. Аминат Моргоева, мать Исса Плиева
5. Драматург Роза Кочисова с матерью Цæмæхъуыд
6. Моя мама Ирина Мисикова в день своей свадьбы
7. Бывшая заложница бесланской школы номер один Залина Хадикова с дочерью и сыном (фотопроект Алисы Гокоевой, 2015 г.)
8. Вера Абациева с маленьким Гайто Газдановым
9. Задалески Нана, фреска в храме св.кн. Владимира, Владикавказ.
С Днём матери. ❤️
❤46🔥8👍6
Пролистала на днях сборник Ю. Лалиевой о многодетных матерях Южной Осетии. По сути это — биографический справочник: рассказы о женщинах, чьё время пришлось на двадцатый век. По крупицам, по газетным вырезкам, по воспоминаниям родственников автор задокументировала жизни более чем двухсот женщин.
Чудо, что книжка вообще вышла — в печать её сдали в 1990-м, накануне первой войны, а свет она увидела только спустя семь лет.
Одна биография зацепила меня особенно сильно. Гаглоева-Цховребова Ольга Михайловна (1902-1986).
Ольга родилась в Плитикау, окончила 2 класса начальной школы, в 15 лет вышла замуж. Пережила Гражданскую войну, революцию, геноцид 1920 года, от которого бежала с младенцем на руках через перевал зимой — потом возвращалась к руинам своего дома. Её братьев раскулачили и репрессировали, а ее саму с мужем объявили троцкистами за передачки в тюрьму… И это я ещё даже не дошла до середины ее жизни. В 1942 году на войне погиб старший сын Ольги Михайловны — тот самый малыш, с которым она бежала от резни в далеком 1920-м году. Вместе с мужем она воспитала оставшихся детей — троих дочерей и троих сыновей — каждому дала высшее образование.
И это всего одна жизнь. В сборнике много похожих историй. Вышла замуж в 15, закончив «двухлетку» или «восьмилетку», к тридцати годам овдовела. Пять, шесть, восемь детей. Геноцид, война, другая война… Репрессии. Похоронки на детей. Быт, колхоз, нищета, голод.
Как воспеть эту невероятно тяжелую и страшную жизнь?
Если отставить барабанную дробь и тон поздравлений на юбилейных открытках, то в этих жизнях было не так много прекрасного, там нечего романтизировать. «Обычная» осетинка двадцатого века. Не лихая Илита Даурова на истребителе, не сказочная Дзерасса Туганова на цирковом коне, не готичная Вероника Дударова перед оркестром. Не рано сгоревшая Роза Кочисова. Не всеобщая любимица Альбина Баева. Не маленькая героиня Чабахан Басиева. Обычная осетинка из двадцатого века, рассказ о которой умещается в полстранички, а порой и в абзац. Та, о которой иногда помнят одну лишь фамилию — чтобы иметь в виду, чей ты племянник.
Но когда нечего романтизировать, остается только самое важное — любовь, благодарность и святой осетинский фарн, который выживал вместе с этими девушками через все ужасы века и даже через смерть их детей.
Когда нечего романтизировать, остается только любовь и спокойное чувство долга перед тем, кто дал тебе жизнь. Долг — жить долго и по возможности счастливо. И когда 21 век принесет нам наши собственные испытания — он уже их несет — мы будем готовы, потому что будем их помнить. Помнить из любви, а не в назидание.
P.S. Юлия Лалиева собрала много имен — шансы найти свою бабушку, прабабушку или другую родственницу велики. Если у вас возникнут трудности с тем, чтобы открыть документ на Bærzæfcæg — напишите, я пришлю скрины.
Чудо, что книжка вообще вышла — в печать её сдали в 1990-м, накануне первой войны, а свет она увидела только спустя семь лет.
Одна биография зацепила меня особенно сильно. Гаглоева-Цховребова Ольга Михайловна (1902-1986).
Ольга родилась в Плитикау, окончила 2 класса начальной школы, в 15 лет вышла замуж. Пережила Гражданскую войну, революцию, геноцид 1920 года, от которого бежала с младенцем на руках через перевал зимой — потом возвращалась к руинам своего дома. Её братьев раскулачили и репрессировали, а ее саму с мужем объявили троцкистами за передачки в тюрьму… И это я ещё даже не дошла до середины ее жизни. В 1942 году на войне погиб старший сын Ольги Михайловны — тот самый малыш, с которым она бежала от резни в далеком 1920-м году. Вместе с мужем она воспитала оставшихся детей — троих дочерей и троих сыновей — каждому дала высшее образование.
И это всего одна жизнь. В сборнике много похожих историй. Вышла замуж в 15, закончив «двухлетку» или «восьмилетку», к тридцати годам овдовела. Пять, шесть, восемь детей. Геноцид, война, другая война… Репрессии. Похоронки на детей. Быт, колхоз, нищета, голод.
Как воспеть эту невероятно тяжелую и страшную жизнь?
Если отставить барабанную дробь и тон поздравлений на юбилейных открытках, то в этих жизнях было не так много прекрасного, там нечего романтизировать. «Обычная» осетинка двадцатого века. Не лихая Илита Даурова на истребителе, не сказочная Дзерасса Туганова на цирковом коне, не готичная Вероника Дударова перед оркестром. Не рано сгоревшая Роза Кочисова. Не всеобщая любимица Альбина Баева. Не маленькая героиня Чабахан Басиева. Обычная осетинка из двадцатого века, рассказ о которой умещается в полстранички, а порой и в абзац. Та, о которой иногда помнят одну лишь фамилию — чтобы иметь в виду, чей ты племянник.
Но когда нечего романтизировать, остается только самое важное — любовь, благодарность и святой осетинский фарн, который выживал вместе с этими девушками через все ужасы века и даже через смерть их детей.
Когда нечего романтизировать, остается только любовь и спокойное чувство долга перед тем, кто дал тебе жизнь. Долг — жить долго и по возможности счастливо. И когда 21 век принесет нам наши собственные испытания — он уже их несет — мы будем готовы, потому что будем их помнить. Помнить из любви, а не в назидание.
P.S. Юлия Лалиева собрала много имен — шансы найти свою бабушку, прабабушку или другую родственницу велики. Если у вас возникнут трудности с тем, чтобы открыть документ на Bærzæfcæg — напишите, я пришлю скрины.
❤29🔥4😢1