В ночь на 23 октября преставился к вечной жизни Владимир Борисович Микушевич – тонкий знаток мировой культуры, изумительный поэт, философ и переводчик.
Его передачи «Магистр игры» на канале «Культура» были образцом синтетического мышления, сопрягающего разные миры и сферы. Религия, философия и искусство в целостном полилоге превращались в симфонию торжествующего над пепелищем современности смысла.
Он представлял собою тип человека вневременного, сопричастного вечности и смотрящего сквозь призму максимальной удалённости. В личности Владимира Микушевича сопрягаются и образцовый православный традиционалист, и продолжатель русской религиозной философии, и тончайший искусствовед.
Микушевич создал целую библиотеку мировой поэзии в собственных переводах. Новалис и Нарекаци, Вийон и Петрарка, Нелли Закс и Кретьен де Труа, Э.Т.А. Гофман и Петрарка, Готфрид Бенн и Эрнст Юнгер, Бодлер и Рембо, Гёлдерлин и Эйхендорф, Рильке и полный корпус сонетов Шекспира – вот лишь некоторые имена писателей, которых успел перевести Владимир Борисович.
Его стихотворение «Памятник», возводящее нас через цепь великих поэтов, от Александра Пушкина до первоисточника – оды Горация «К Мельпомене», написано им было уже в 1977 году и, смеем полагать, не просто из дани классическим образцам.
В музейной рухляди была забыта лира, Забыта Библия среди сожженных книг, А я себе в мой век не сотворил кумира И памятник себе поэтому воздвиг.
Готовый предпочесть изгнанью заточенье, Гонений избежав и не снискав похвал, Уединение и самоотреченье Соблазнам вопреки я смолоду избрал.
И не участвовал я в повседневном торге, Свой голос для других в безвременье храня; Кретьен, Петрарка, Свифт, Бодлер, Верлен, Георге, Новалис, Гёльдерлин прошли через меня.
В готических страстях и в ясности романской В смиренье рыцарском, в дерзанье малых сих Всемирные крыла культуры христианской - Призвание мое, мой крест, мой русский стих.
Останется заря над мокрыми лугами, Где речка сизая, где мой незримый скит, И церковь дальняя, как звезды над стогами, И множество берез и несколько ракит.
В России жизнь моя - не сон и не обуза, В России красота целее без прикрас; Неуловимая целительница Муза, Воскресни, воскресив меня в последний час!
Смеем надеяться, что это стихотворение – глубокое прозрение Владимира Микушевича собственной посмертной судьбы. Он, безусловно, превзошёл своё время, выйдя за его пределы, и останется навеки в плеяде лучших деятелей русской культуры.
В ночь на 23 октября преставился к вечной жизни Владимир Борисович Микушевич – тонкий знаток мировой культуры, изумительный поэт, философ и переводчик.
Его передачи «Магистр игры» на канале «Культура» были образцом синтетического мышления, сопрягающего разные миры и сферы. Религия, философия и искусство в целостном полилоге превращались в симфонию торжествующего над пепелищем современности смысла.
Он представлял собою тип человека вневременного, сопричастного вечности и смотрящего сквозь призму максимальной удалённости. В личности Владимира Микушевича сопрягаются и образцовый православный традиционалист, и продолжатель русской религиозной философии, и тончайший искусствовед.
Микушевич создал целую библиотеку мировой поэзии в собственных переводах. Новалис и Нарекаци, Вийон и Петрарка, Нелли Закс и Кретьен де Труа, Э.Т.А. Гофман и Петрарка, Готфрид Бенн и Эрнст Юнгер, Бодлер и Рембо, Гёлдерлин и Эйхендорф, Рильке и полный корпус сонетов Шекспира – вот лишь некоторые имена писателей, которых успел перевести Владимир Борисович.
Его стихотворение «Памятник», возводящее нас через цепь великих поэтов, от Александра Пушкина до первоисточника – оды Горация «К Мельпомене», написано им было уже в 1977 году и, смеем полагать, не просто из дани классическим образцам.
В музейной рухляди была забыта лира, Забыта Библия среди сожженных книг, А я себе в мой век не сотворил кумира И памятник себе поэтому воздвиг.
Готовый предпочесть изгнанью заточенье, Гонений избежав и не снискав похвал, Уединение и самоотреченье Соблазнам вопреки я смолоду избрал.
И не участвовал я в повседневном торге, Свой голос для других в безвременье храня; Кретьен, Петрарка, Свифт, Бодлер, Верлен, Георге, Новалис, Гёльдерлин прошли через меня.
В готических страстях и в ясности романской В смиренье рыцарском, в дерзанье малых сих Всемирные крыла культуры христианской - Призвание мое, мой крест, мой русский стих.
Останется заря над мокрыми лугами, Где речка сизая, где мой незримый скит, И церковь дальняя, как звезды над стогами, И множество берез и несколько ракит.
В России жизнь моя - не сон и не обуза, В России красота целее без прикрас; Неуловимая целительница Муза, Воскресни, воскресив меня в последний час!
Смеем надеяться, что это стихотворение – глубокое прозрение Владимира Микушевича собственной посмертной судьбы. Он, безусловно, превзошёл своё время, выйдя за его пределы, и останется навеки в плеяде лучших деятелей русской культуры.
In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from tr
