Мы все живем на разном уровне напряжения и жизненных ритмов. И я не знаю от чего зависит выбор загрузить себя так, что потом упасть раздавленной, или же наоборот, не обременить себя никак. Порхать легко и непринужденно.
Мне постоянно в комментариях пишут, что не дается ноша не по силам. Но я знаю, что это не так. И самоубийства, инфаркты, инсульты подвижников тому примеры. Когда взваливают на себя непосильное и не выдерживают. Ломаются. Берут слишком много. И все всё понимают и не можешь с этим ничего сделать. Я бы хотела написать, что у меня выгорание, может где-то какой-нибудь там синдром. Эй, психологи, подскажите умное слово для этого? Да что это я, у меня у самой диссер по психологии недописанный, даже не смешно от таких шуток. Боже, я же преподаватель, лекции читала еще до декрета, но даже я уже начала забывать массив академических знаний. Как будто не про меня и из другой жизни.
А правда в том, что выгорание у меня уже было много раз и в 14, 15, 16, 17 и так далее. Каждый год я к чертям выгорала. Выгорала, когда билась головой об стену и вокруг никому ничего не надо было. Я живу в этом выгорании, или живу горя. Черт его поймешь. Раньше лишь небольшая горстка людей писала про Донбасс, интересовалась этой темой. Остальные либо не знали, либо не хотели знать, либо специально игнорировали. Беспросветная безнадега, когда ты помогаешь, помогаешь, но блин бомбят. И твоя помощь, как газеткой дыру в стене прикрыть.
Рыдала когда меня лично обокрала женщина, чьего сына мы пытались спасти от гнойного менингита. Приехали к ней домой в Луганск. Притащили подарков, дали денег, а она просто тиснула у меня фотоаппарат из кармана. До последнего думала, что он выпал где-то у нее на участке. Ходила с воровкой с веничком и подметала дорожки. Где же выпал? Но нет, не выпал. Украла, вынула тихонечко из кармана, когда я махала руками от избытка чувств. Сама лично, намеренно. Есть вот такие твари. Они живут среди нас.
Каждый год хотела бросить помощь, но взваливала на себя еще тяжелее ношу, которую тянуть было всегда очень сложно.
Мне невыносимо скучно писать отчеты. Я люблю писать. Я хочу писать. Я хочу себя реализовывать в писании и творчестве. Но я должна ежедневно писать про то, как мы кому-то помогли. Мы должны собирать деньги. И это сжирает меня. Но сжирало бы меня еще больше невозможность помочь и я всегда выбирала писать про помощь, чем про что-то другое.
Меня радостно называют святой, доброй. И это всегда лишь злит. Потому что я-то мню себя писателем, который помогает. А не помогальщицей, которая пишет. Но читатели видят давно уже иначе. И я в заложниках уже у своей деятельности и самой себя. Какой-то круг. То ли семантический, то ли порочный, но явно здесь все по одной пластинке. А когда мне из лучших побуждений пишут, что моя деятельность по помощи - это лучше и важнее всего остального в мире - во мне это вызывает опять лишь обиду. Потому что получается, что за меня решают, что мне лучше. Потому что общественные блага, которые должна приносить, превыше всего. Но пишущие-то не похерили при этом свои мечты и задумки, чтобы помогать обществу. А лишь рукоплещут мне.
Но я четко понимаю ради чего это все делаю. И это важно. Но невозможно убрать это свою обиду. С ней просто живешь.
И в процессе у тебя умирает сначала отец, самый близкий на земле человек. А потом любимая мама, фактически на руках. И вскоре началась СВО. Параллельно, как это часто бывает после смерти близких, перессорилась с когда-то близкими людьми. Некоторых потеряла навсегда и надеюсь, они больше в моей жизни не появятся никогда. А еще оказалось, что беременна. Узнала о беременности за несколько дней до выезда в Мариуполь. Тогда еще там шли боевые действия. Поездка была заряженна и не могла никого подвести. И я просто никому не сказала и поехала. Слишком многое зависело от меня.
Мы все живем на разном уровне напряжения и жизненных ритмов. И я не знаю от чего зависит выбор загрузить себя так, что потом упасть раздавленной, или же наоборот, не обременить себя никак. Порхать легко и непринужденно.
Мне постоянно в комментариях пишут, что не дается ноша не по силам. Но я знаю, что это не так. И самоубийства, инфаркты, инсульты подвижников тому примеры. Когда взваливают на себя непосильное и не выдерживают. Ломаются. Берут слишком много. И все всё понимают и не можешь с этим ничего сделать. Я бы хотела написать, что у меня выгорание, может где-то какой-нибудь там синдром. Эй, психологи, подскажите умное слово для этого? Да что это я, у меня у самой диссер по психологии недописанный, даже не смешно от таких шуток. Боже, я же преподаватель, лекции читала еще до декрета, но даже я уже начала забывать массив академических знаний. Как будто не про меня и из другой жизни.
А правда в том, что выгорание у меня уже было много раз и в 14, 15, 16, 17 и так далее. Каждый год я к чертям выгорала. Выгорала, когда билась головой об стену и вокруг никому ничего не надо было. Я живу в этом выгорании, или живу горя. Черт его поймешь. Раньше лишь небольшая горстка людей писала про Донбасс, интересовалась этой темой. Остальные либо не знали, либо не хотели знать, либо специально игнорировали. Беспросветная безнадега, когда ты помогаешь, помогаешь, но блин бомбят. И твоя помощь, как газеткой дыру в стене прикрыть.
Рыдала когда меня лично обокрала женщина, чьего сына мы пытались спасти от гнойного менингита. Приехали к ней домой в Луганск. Притащили подарков, дали денег, а она просто тиснула у меня фотоаппарат из кармана. До последнего думала, что он выпал где-то у нее на участке. Ходила с воровкой с веничком и подметала дорожки. Где же выпал? Но нет, не выпал. Украла, вынула тихонечко из кармана, когда я махала руками от избытка чувств. Сама лично, намеренно. Есть вот такие твари. Они живут среди нас.
Каждый год хотела бросить помощь, но взваливала на себя еще тяжелее ношу, которую тянуть было всегда очень сложно.
Мне невыносимо скучно писать отчеты. Я люблю писать. Я хочу писать. Я хочу себя реализовывать в писании и творчестве. Но я должна ежедневно писать про то, как мы кому-то помогли. Мы должны собирать деньги. И это сжирает меня. Но сжирало бы меня еще больше невозможность помочь и я всегда выбирала писать про помощь, чем про что-то другое.
Меня радостно называют святой, доброй. И это всегда лишь злит. Потому что я-то мню себя писателем, который помогает. А не помогальщицей, которая пишет. Но читатели видят давно уже иначе. И я в заложниках уже у своей деятельности и самой себя. Какой-то круг. То ли семантический, то ли порочный, но явно здесь все по одной пластинке. А когда мне из лучших побуждений пишут, что моя деятельность по помощи - это лучше и важнее всего остального в мире - во мне это вызывает опять лишь обиду. Потому что получается, что за меня решают, что мне лучше. Потому что общественные блага, которые должна приносить, превыше всего. Но пишущие-то не похерили при этом свои мечты и задумки, чтобы помогать обществу. А лишь рукоплещут мне.
Но я четко понимаю ради чего это все делаю. И это важно. Но невозможно убрать это свою обиду. С ней просто живешь.
И в процессе у тебя умирает сначала отец, самый близкий на земле человек. А потом любимая мама, фактически на руках. И вскоре началась СВО. Параллельно, как это часто бывает после смерти близких, перессорилась с когда-то близкими людьми. Некоторых потеряла навсегда и надеюсь, они больше в моей жизни не появятся никогда. А еще оказалось, что беременна. Узнала о беременности за несколько дней до выезда в Мариуполь. Тогда еще там шли боевые действия. Поездка была заряженна и не могла никого подвести. И я просто никому не сказала и поехала. Слишком многое зависело от меня.
Продолжение 👇
BY Евдокия Шереметьева. Маленькая Хиросима
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. NEWS "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into."
from tr
