Россия третьего тысячелетия непостижимо связана с Рыльским Свято-Николаевским монастырем под Курском, а точнее — с личностью архимандрита Ипполита (Халина).
В какие-то моменты ясно осознавалось, что отец Ипполит живет в ином измерении и смотрит на тебя оттуда и знает о тебе все: в настоящем, в прошедшем и в будущем, во времени и в пространстве. В Повседневном, житейском общении ощущалось, что он несет в себе тайну, исток и завершение которой — в вечности. В какой-то миг земной покров непосредственности и простоты спадал — и на тебя смотрели бездонные темно-синие глаза этого человека. Обычно они были голубыми, но, когда он всматривался пристальнее, становились вдруг… цвета ночной звезды. Духовное нам непонятно. И до конца не ясно, зачем и почему именно в Рыльск съезжались отовсюду люди, скованные цепями страсти. Ко всем, подобно апостолу Павлу, архимандрит Ипполит снисходил так, чтобы быть понятным и самому понять страдающие души. Они были и остаются «насельниками» его сердца, паствой своеобразной епархии, в которой он не распоряжается сам, а творит волю его пославшего. Чья это воля? Божья. Более конкретного ответа будто бы и нет… Но стоит вспомнить, как часто он говорил всем тем, которые не хотели считаться с его любовью: «Отцы, я здесь не настоятель». «Да как же, кто же, если не Вы?» — «Николай Угодник…»
…Смирение — царица добродетелей. Она венчает подвиги великого монаха. Одно с другим как будто и не совместимо. Величие и смирение… Да разве может смирение выделяться? Сама суть его — невыявление себя. Но именно незаметность бросалась в глаза, отзывалась в душе теплотой. Будто бы обреталось нечто далекое и недоступное, то, о чем все время думал и чего желал, но — не находил… рядом, близко, с тобой. «Одна матушка дала мне зашивать безрукавку отца Ипполита, — вспоминала москвичка Куропатова. — Я даже описать не могу, какая это была вещь! Я не спросила у батюшки, кому она принадлежала раньше, наверное, он не первый ее носил. На ней не оказалось не единого нештопанного сантиметра ткани. Эта безрукавка — какая-то великая святыня. Она как доспехи великого воина. Замечаешь, что вся она латана-перелатана лишь тогда, когда держишь ее в руках. Пять дней я ее зашивала на руках». «Я стою возле батюшки и вдруг чувствую, что он — моя любимая покойная мама, — улыбался отец Роман Наклицкий, — что она вот здесь, рядом со мной. «Старушка мать ждет сына с битвы…» — батюшка любил эти стихи. И так легко и радостно на душе! К сожалению, по-настоящему начинаешь ценить это лишь сейчас. Со старцем не страшно было терпеть искушения…» Из тысячелетней монашеской практики хорошо известно, что все сети, козни, ловушки диавола может заметить и одолеть лишь такая огненная сила, как смирение. Дары Духа Святаго неисчислимы, но батюшка имел именно то, что сейчас стало редкостью — сердце любящее, жалеющее всю Божию тварь на земле. То — сродни материнскому — чувство, которое никак не подделаешь и ничем не заменишь. Оно являлось во всем: в обращении, в разговоре, в расположении сердца. «Если высшая из добродетелей, любовь, — утверждает святитель Тихон Задонский, — по слову апостола, долго терпит, не завидует, не превозносится, не раздражается, николиже отпадает, то это потому, что ее поддерживает смирение». Благодаря вышеестественному смирению Дева Мария, единокровная нам, удостоилась стать Матерью Богочеловека, Который «призрел на смирение Рабы Своей» (Лук. !:48). Теперь Ей, Царице Небесной, поклоняются и Ангельские Силы… «На кого воззрю, — говорит Господь, — только на кроткого и смиренного, и трепещущего словес Моих». «Сколь велик, столько и смиряйся, и найдешь благодать у Господа. Много великих и славных, но тайны открываются смиренным» (Сир. 3:18-19). Безмолвник по натуре, отец Ипполит не придавал словам особого значения.
«Не говорите языком, его черви съедят. Говорите сердцем», — учил он. И оттого, что всегда руководствовался этим принципом, его простое, некнижное слово звучало «со властью». Оно западало в сердце и таилось до поры как бы забвенное, а после прорастало, поражало глубиной и мудростью.
Россия третьего тысячелетия непостижимо связана с Рыльским Свято-Николаевским монастырем под Курском, а точнее — с личностью архимандрита Ипполита (Халина).
В какие-то моменты ясно осознавалось, что отец Ипполит живет в ином измерении и смотрит на тебя оттуда и знает о тебе все: в настоящем, в прошедшем и в будущем, во времени и в пространстве. В Повседневном, житейском общении ощущалось, что он несет в себе тайну, исток и завершение которой — в вечности. В какой-то миг земной покров непосредственности и простоты спадал — и на тебя смотрели бездонные темно-синие глаза этого человека. Обычно они были голубыми, но, когда он всматривался пристальнее, становились вдруг… цвета ночной звезды. Духовное нам непонятно. И до конца не ясно, зачем и почему именно в Рыльск съезжались отовсюду люди, скованные цепями страсти. Ко всем, подобно апостолу Павлу, архимандрит Ипполит снисходил так, чтобы быть понятным и самому понять страдающие души. Они были и остаются «насельниками» его сердца, паствой своеобразной епархии, в которой он не распоряжается сам, а творит волю его пославшего. Чья это воля? Божья. Более конкретного ответа будто бы и нет… Но стоит вспомнить, как часто он говорил всем тем, которые не хотели считаться с его любовью: «Отцы, я здесь не настоятель». «Да как же, кто же, если не Вы?» — «Николай Угодник…»
…Смирение — царица добродетелей. Она венчает подвиги великого монаха. Одно с другим как будто и не совместимо. Величие и смирение… Да разве может смирение выделяться? Сама суть его — невыявление себя. Но именно незаметность бросалась в глаза, отзывалась в душе теплотой. Будто бы обреталось нечто далекое и недоступное, то, о чем все время думал и чего желал, но — не находил… рядом, близко, с тобой. «Одна матушка дала мне зашивать безрукавку отца Ипполита, — вспоминала москвичка Куропатова. — Я даже описать не могу, какая это была вещь! Я не спросила у батюшки, кому она принадлежала раньше, наверное, он не первый ее носил. На ней не оказалось не единого нештопанного сантиметра ткани. Эта безрукавка — какая-то великая святыня. Она как доспехи великого воина. Замечаешь, что вся она латана-перелатана лишь тогда, когда держишь ее в руках. Пять дней я ее зашивала на руках». «Я стою возле батюшки и вдруг чувствую, что он — моя любимая покойная мама, — улыбался отец Роман Наклицкий, — что она вот здесь, рядом со мной. «Старушка мать ждет сына с битвы…» — батюшка любил эти стихи. И так легко и радостно на душе! К сожалению, по-настоящему начинаешь ценить это лишь сейчас. Со старцем не страшно было терпеть искушения…» Из тысячелетней монашеской практики хорошо известно, что все сети, козни, ловушки диавола может заметить и одолеть лишь такая огненная сила, как смирение. Дары Духа Святаго неисчислимы, но батюшка имел именно то, что сейчас стало редкостью — сердце любящее, жалеющее всю Божию тварь на земле. То — сродни материнскому — чувство, которое никак не подделаешь и ничем не заменишь. Оно являлось во всем: в обращении, в разговоре, в расположении сердца. «Если высшая из добродетелей, любовь, — утверждает святитель Тихон Задонский, — по слову апостола, долго терпит, не завидует, не превозносится, не раздражается, николиже отпадает, то это потому, что ее поддерживает смирение». Благодаря вышеестественному смирению Дева Мария, единокровная нам, удостоилась стать Матерью Богочеловека, Который «призрел на смирение Рабы Своей» (Лук. !:48). Теперь Ей, Царице Небесной, поклоняются и Ангельские Силы… «На кого воззрю, — говорит Господь, — только на кроткого и смиренного, и трепещущего словес Моих». «Сколь велик, столько и смиряйся, и найдешь благодать у Господа. Много великих и славных, но тайны открываются смиренным» (Сир. 3:18-19). Безмолвник по натуре, отец Ипполит не придавал словам особого значения.
«Не говорите языком, его черви съедят. Говорите сердцем», — учил он. И оттого, что всегда руководствовался этим принципом, его простое, некнижное слово звучало «со властью». Оно западало в сердце и таилось до поры как бы забвенное, а после прорастало, поражало глубиной и мудростью.
BY Молитвами святых отец наших
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events."
from tr
