Улус Джучи

Вторая победа чжурчжэней: забытая история подчинения Монголии

Мы помним, как монголы сокрушили чжурчжэней. Но забыли, что спустя четыре столетия потомки чжурчжэней сокрушили монголов— и властвовали над ними дольше, чем длилась сама империя Чингисхана.
В истории монгольского мира завоевание империи Цзинь (1115–1234), основанной чжурчжэнями, занимает почётное место. Победы Чингисхана и Угэдэя над этой развитой и укреплённой северокитайской державой вошли в канон национальной памяти. В массовом представлении- это доказательство величия, силы и исторической миссии Монголии как центра кочевой державности.
Однако за пределами этого мифа остаётся второй акт той же драмы. Куда менее удобный для национального самосознания.
Потомки чжурчжэней, трансформировавшиеся в маньчжуров, основали в XVII веке новую империю— Цин (1644–1911). Её становление сопровождалось экспансией на север, и в 1691 году, после серии конфликтов с ойратами (Джунгарским ханством), халхаские ханы официально приняли вассалитет цинского императора Канси. Это решение было закреплено на съезде в Долонноре и сопровождалось выдачей чинов, даров и прав на внутреннее самоуправление в обмен на политическую лояльность.

Фактически, Монголия, как историческое пространство перестала быть субъектом и стала объектом китайской (маньчжурской) власти на более чем два века.
Цинское правление установило жёсткую вертикаль:
Монголия была поделена на аймаки и сомоны, включена в этно-административную систему «внешних владений».
Военные силы халхаских князей были ограничены.
Вся политическая активность монголов подменялась патронажем тибетского буддизма
Память о Чингисхане— потенциальном символе независимости намеренно подавлялась. До конца XIX века даже его имя в официальных текстах почти не упоминается.
Иронично, что именно те, кого Чингисхан победил в XIII веке пришли через века, чтобы не просто взять реванш, но и властвовать дольше, чем длилась сама Орда.
Монгольская и постсоветская историография, как и массовое национальное самосознание тщательно сохраняет память о победе над Цзинь.
Но практически не артикулирует историческую капитуляцию перед маньчжурами. Это амнезия объяснима:
победы— часть национального мифа
поражения — источник коллективного стыда.

Однако без этого второго акта история становится мифом, а миф— орудием политической иллюзии.
История монголов— это не только триумф XIII века, но и два века забывания, подчинения и стирания собственной памяти.
Понимание этого цикла, от победы над чжурчжэнями до власти их потомков— открывает путь к более зрелой исторической рефлексии.

www.group-telegram.com/tw/juchiulus.com/268

135 viewsedited  Jun 21 at 06:56

Вторая победа чжурчжэней: забытая история подчинения Монголии

Мы помним, как монголы сокрушили чжурчжэней. Но забыли, что спустя четыре столетия потомки чжурчжэней сокрушили монголов— и властвовали над ними дольше, чем длилась сама империя Чингисхана.
В истории монгольского мира завоевание империи Цзинь (1115–1234), основанной чжурчжэнями, занимает почётное место. Победы Чингисхана и Угэдэя над этой развитой и укреплённой северокитайской державой вошли в канон национальной памяти. В массовом представлении- это доказательство величия, силы и исторической миссии Монголии как центра кочевой державности.
Однако за пределами этого мифа остаётся второй акт той же драмы. Куда менее удобный для национального самосознания.
Потомки чжурчжэней, трансформировавшиеся в маньчжуров, основали в XVII веке новую империю— Цин (1644–1911). Её становление сопровождалось экспансией на север, и в 1691 году, после серии конфликтов с ойратами (Джунгарским ханством), халхаские ханы официально приняли вассалитет цинского императора Канси. Это решение было закреплено на съезде в Долонноре и сопровождалось выдачей чинов, даров и прав на внутреннее самоуправление в обмен на политическую лояльность.

Фактически, Монголия, как историческое пространство перестала быть субъектом и стала объектом китайской (маньчжурской) власти на более чем два века.
Цинское правление установило жёсткую вертикаль:
Монголия была поделена на аймаки и сомоны, включена в этно-административную систему «внешних владений».
Военные силы халхаских князей были ограничены.
Вся политическая активность монголов подменялась патронажем тибетского буддизма
Память о Чингисхане— потенциальном символе независимости намеренно подавлялась. До конца XIX века даже его имя в официальных текстах почти не упоминается.
Иронично, что именно те, кого Чингисхан победил в XIII веке пришли через века, чтобы не просто взять реванш, но и властвовать дольше, чем длилась сама Орда.
Монгольская и постсоветская историография, как и массовое национальное самосознание тщательно сохраняет память о победе над Цзинь.
Но практически не артикулирует историческую капитуляцию перед маньчжурами. Это амнезия объяснима:
победы— часть национального мифа
поражения — источник коллективного стыда.

Однако без этого второго акта история становится мифом, а миф— орудием политической иллюзии.
История монголов— это не только триумф XIII века, но и два века забывания, подчинения и стирания собственной памяти.
Понимание этого цикла, от победы над чжурчжэнями до власти их потомков— открывает путь к более зрелой исторической рефлексии.

BY Улус Джучи