Есть темы, которые не гремят в новостях, но определяют траекторию страны — медленно, без заголовков, без репортажей с места событий. Они растворяются в бытовых решениях: продать дом, переехать в город, закрыть школу, отменить автобус. Их невозможно свести к реформе или кампании — это фон, который становится будущим. Один из таких сюжетов — исчезновение малых территорий.
Стратегия пространственного развития до 2030 года, обнародованная правительством РФ, зафиксировала то, что давно было видно по соцсетям, билетам в один конец и пустеющим дворам: отток из малых и опорных территорий остановить уже не удастся. Прогноз звучит почти технически: доля населения, проживающего вне агломераций, сократится с 26,7% до 25,6%. Но за этим — не просто статистика. Это сигнал, что государство капитулировало перед собственным пространством.
До 2036 года — по оптимистичному сценарию — правительство надеется хотя бы «восстановить» текущую численность населения в стратегически важных опорных пунктах. То есть остановить падение не получится даже через десять лет. И это признание не инерции, а институционального отказа: от баланса, от распределённого развития, от идеи России как страны сети, а не страны-треугольника «Москва – Питер – агломерации».
Почему так происходит? Причины — в конкретных решениях и интересах. Энергетические компании не хотят вкладываться в обеспечение отдалённых территорий. Транспортники давно свернули логистику вне магистралей. Минфин десятилетиями мечтает об «оптимизации» социальной сферы, что в переводе на русский значит: меньше школ, меньше врачей, меньше дорог. И когда исчезает доступ к базовому — медицина, образование, транспорт — исчезает и желание жить. Люди уходят не потому, что хотят мегаполисов, а потому что на местах им буквально не оставили шанса. Сложность момента в том, что это делается не из злого умысла, а из комбинации экономического цинизма и управленческой усталости. Власть больше не планирует возвращение в малые города — она лишь фиксирует их умирание. Территории без инфраструктуры, без стимулирующих налогов, без кадровой поддержки автоматически становятся демографическими ловушками. И когда речь идёт о полутора миллионах человек, которые уйдут с опорных направлений — речь идёт об обнулении десятков районов, в том числе на границе, в стратегических поясах, в сырьевых регионах.
Поддержка регионов потребует тратить, строить, поставлять, финансировать. И если сегодня речь идёт о 1,5 миллионах, то завтра — это может быть последняя семья на карте, у которой просто выключили свет, автобус и врача. Без этих семей не будет устойчивого развития регионов.
Есть темы, которые не гремят в новостях, но определяют траекторию страны — медленно, без заголовков, без репортажей с места событий. Они растворяются в бытовых решениях: продать дом, переехать в город, закрыть школу, отменить автобус. Их невозможно свести к реформе или кампании — это фон, который становится будущим. Один из таких сюжетов — исчезновение малых территорий.
Стратегия пространственного развития до 2030 года, обнародованная правительством РФ, зафиксировала то, что давно было видно по соцсетям, билетам в один конец и пустеющим дворам: отток из малых и опорных территорий остановить уже не удастся. Прогноз звучит почти технически: доля населения, проживающего вне агломераций, сократится с 26,7% до 25,6%. Но за этим — не просто статистика. Это сигнал, что государство капитулировало перед собственным пространством.
До 2036 года — по оптимистичному сценарию — правительство надеется хотя бы «восстановить» текущую численность населения в стратегически важных опорных пунктах. То есть остановить падение не получится даже через десять лет. И это признание не инерции, а институционального отказа: от баланса, от распределённого развития, от идеи России как страны сети, а не страны-треугольника «Москва – Питер – агломерации».
Почему так происходит? Причины — в конкретных решениях и интересах. Энергетические компании не хотят вкладываться в обеспечение отдалённых территорий. Транспортники давно свернули логистику вне магистралей. Минфин десятилетиями мечтает об «оптимизации» социальной сферы, что в переводе на русский значит: меньше школ, меньше врачей, меньше дорог. И когда исчезает доступ к базовому — медицина, образование, транспорт — исчезает и желание жить. Люди уходят не потому, что хотят мегаполисов, а потому что на местах им буквально не оставили шанса. Сложность момента в том, что это делается не из злого умысла, а из комбинации экономического цинизма и управленческой усталости. Власть больше не планирует возвращение в малые города — она лишь фиксирует их умирание. Территории без инфраструктуры, без стимулирующих налогов, без кадровой поддержки автоматически становятся демографическими ловушками. И когда речь идёт о полутора миллионах человек, которые уйдут с опорных направлений — речь идёт об обнулении десятков районов, в том числе на границе, в стратегических поясах, в сырьевых регионах.
Поддержка регионов потребует тратить, строить, поставлять, финансировать. И если сегодня речь идёт о 1,5 миллионах, то завтра — это может быть последняя семья на карте, у которой просто выключили свет, автобус и врача. Без этих семей не будет устойчивого развития регионов.
BY Кремлевский шептун 🚀
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
He adds: "Telegram has become my primary news source." Some privacy experts say Telegram is not secure enough The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market.
from tw
