У истории с блогером Апачевым, разрисовавшим стены Суджи матерными граффити, есть причина - кризис жанра. У блогеров, которые рассказывали в 22-м про Мариуполь, грозили ВСУ, теперь случился кризис. Непонятно, на чем делать хайп. Наиболее заметно этот кризис обозначился в 24-м году. Теперь недостаточно, как раньше, просто приехать в только что освобожденный поселок, показать развалины, проклясть ВСУ, раздать пару хлебов дождавшимся старикам, чтобы выдавить из подписчиков эмоциональное - "Ах!". Тогда, в 22-м, общество только постигало что такое война, что такое ВСУ и их зверства, а сейчас оно само все знает. Сейчас у многих воюют родственники - близкие и дальние. У нас, наконец, была Суджа и поселки, находившиеся в оккупации семь месяцев. Это стало такой моральной травмой для нашего общества, что просто поездкой в освобождённые развалины ты теперь никого не удивишь, хайп не соберешь. Ведь подумать только - наши люди, обычные наши люди, семь месяцев провели во власти врага, а мы (по объективным причинам) не смогли им помочь. ВСУ и до Суджи зверствовали, но не на территории России. И если зверства в украинском поселке простой человек мог себе объяснить так - "Там наши русские люди, оказавшиеся на Украине, и мы, как страна, делаем все, чтобы их в Россию вернуть" - то оккупацию на своей территории объяснить было очень сложно. Она привела к тяжёлому осмыслению войны, и общество уже не захочет бравады. Оно хочет другого. Ну какое "Соси, хохол" (простите, не мой лексикон, самой противен), когда семь месяцев этот хохол держал в плену наших граждан? Если б он, простите, "сосал", ни дня бы наши люди не провели в оккупации.
Мы очень виноваты перед жителями Суджи. Да хотя бы в том, что это испытание выполо на их долю, а не на нашу. И в сакральном смысле только одно могло искупить страдание наших людей в оккупации. Равное страдание. И жертва нашего солдата в трубе искупила нашу вину перед жителями Суджи. Только что-то вот такого же масштаба, как труба, могло показать жителя Суджи, что они не забыты, на них не махнули рукой, ради них мужчины полезли в трубу. Труба - это не просто штурм и физическое освобождение, это ещё и предъявленная жертва, после которой все было прощено. Я уже говорила, что это - событие библейского масштаба. И представьте, тут появляется блогер с баллончиком краски, и пишет матюки и пошлости на священных развалинах. А Суджа после того, что она пережила, и что мы пережили с ней, стала маленькой родиной для многих из нас. И вот блогер пишет на развалинах этой родины матюки. Это все равно, что взять человека, которому срочно надо в церковь к иконе, и отвести его к исписанному пошлостями забору. Общество среагировало на то, на что оно, в 22-м не реагировало. Блогер удивлен - он всегда делал так. Что теперь не так? Дело в жанре. Жанр не просто устарел, общество стало взрослым, и теперь отличает пошлый хайп от настоящего
У истории с блогером Апачевым, разрисовавшим стены Суджи матерными граффити, есть причина - кризис жанра. У блогеров, которые рассказывали в 22-м про Мариуполь, грозили ВСУ, теперь случился кризис. Непонятно, на чем делать хайп. Наиболее заметно этот кризис обозначился в 24-м году. Теперь недостаточно, как раньше, просто приехать в только что освобожденный поселок, показать развалины, проклясть ВСУ, раздать пару хлебов дождавшимся старикам, чтобы выдавить из подписчиков эмоциональное - "Ах!". Тогда, в 22-м, общество только постигало что такое война, что такое ВСУ и их зверства, а сейчас оно само все знает. Сейчас у многих воюют родственники - близкие и дальние. У нас, наконец, была Суджа и поселки, находившиеся в оккупации семь месяцев. Это стало такой моральной травмой для нашего общества, что просто поездкой в освобождённые развалины ты теперь никого не удивишь, хайп не соберешь. Ведь подумать только - наши люди, обычные наши люди, семь месяцев провели во власти врага, а мы (по объективным причинам) не смогли им помочь. ВСУ и до Суджи зверствовали, но не на территории России. И если зверства в украинском поселке простой человек мог себе объяснить так - "Там наши русские люди, оказавшиеся на Украине, и мы, как страна, делаем все, чтобы их в Россию вернуть" - то оккупацию на своей территории объяснить было очень сложно. Она привела к тяжёлому осмыслению войны, и общество уже не захочет бравады. Оно хочет другого. Ну какое "Соси, хохол" (простите, не мой лексикон, самой противен), когда семь месяцев этот хохол держал в плену наших граждан? Если б он, простите, "сосал", ни дня бы наши люди не провели в оккупации.
Мы очень виноваты перед жителями Суджи. Да хотя бы в том, что это испытание выполо на их долю, а не на нашу. И в сакральном смысле только одно могло искупить страдание наших людей в оккупации. Равное страдание. И жертва нашего солдата в трубе искупила нашу вину перед жителями Суджи. Только что-то вот такого же масштаба, как труба, могло показать жителя Суджи, что они не забыты, на них не махнули рукой, ради них мужчины полезли в трубу. Труба - это не просто штурм и физическое освобождение, это ещё и предъявленная жертва, после которой все было прощено. Я уже говорила, что это - событие библейского масштаба. И представьте, тут появляется блогер с баллончиком краски, и пишет матюки и пошлости на священных развалинах. А Суджа после того, что она пережила, и что мы пережили с ней, стала маленькой родиной для многих из нас. И вот блогер пишет на развалинах этой родины матюки. Это все равно, что взять человека, которому срочно надо в церковь к иконе, и отвести его к исписанному пошлостями забору. Общество среагировало на то, на что оно, в 22-м не реагировало. Блогер удивлен - он всегда делал так. Что теперь не так? Дело в жанре. Жанр не просто устарел, общество стало взрослым, и теперь отличает пошлый хайп от настоящего
BY Marina Akhmedova
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information.
from ua
