Есть темы, которые не гремят в новостях, но определяют траекторию страны — медленно, без заголовков, без репортажей с места событий. Они растворяются в бытовых решениях: продать дом, переехать в город, закрыть школу, отменить автобус. Их невозможно свести к реформе или кампании — это фон, который становится будущим. Один из таких сюжетов — исчезновение малых территорий.
Стратегия пространственного развития до 2030 года, обнародованная правительством РФ, зафиксировала то, что давно было видно по соцсетям, билетам в один конец и пустеющим дворам: отток из малых и опорных территорий остановить уже не удастся. Прогноз звучит почти технически: доля населения, проживающего вне агломераций, сократится с 26,7% до 25,6%. Но за этим — не просто статистика. Это сигнал, что государство капитулировало перед собственным пространством.
До 2036 года — по оптимистичному сценарию — правительство надеется хотя бы «восстановить» текущую численность населения в стратегически важных опорных пунктах. То есть остановить падение не получится даже через десять лет. И это признание не инерции, а институционального отказа: от баланса, от распределённого развития, от идеи России как страны сети, а не страны-треугольника «Москва – Питер – агломерации».
Почему так происходит? Причины — в конкретных решениях и интересах. Энергетические компании не хотят вкладываться в обеспечение отдалённых территорий. Транспортники давно свернули логистику вне магистралей. Минфин десятилетиями мечтает об «оптимизации» социальной сферы, что в переводе на русский значит: меньше школ, меньше врачей, меньше дорог. И когда исчезает доступ к базовому — медицина, образование, транспорт — исчезает и желание жить. Люди уходят не потому, что хотят мегаполисов, а потому что на местах им буквально не оставили шанса. Сложность момента в том, что это делается не из злого умысла, а из комбинации экономического цинизма и управленческой усталости. Власть больше не планирует возвращение в малые города — она лишь фиксирует их умирание. Территории без инфраструктуры, без стимулирующих налогов, без кадровой поддержки автоматически становятся демографическими ловушками. И когда речь идёт о полутора миллионах человек, которые уйдут с опорных направлений — речь идёт об обнулении десятков районов, в том числе на границе, в стратегических поясах, в сырьевых регионах.
Поддержка регионов потребует тратить, строить, поставлять, финансировать. И если сегодня речь идёт о 1,5 миллионах, то завтра — это может быть последняя семья на карте, у которой просто выключили свет, автобус и врача. Без этих семей не будет устойчивого развития регионов.
Есть темы, которые не гремят в новостях, но определяют траекторию страны — медленно, без заголовков, без репортажей с места событий. Они растворяются в бытовых решениях: продать дом, переехать в город, закрыть школу, отменить автобус. Их невозможно свести к реформе или кампании — это фон, который становится будущим. Один из таких сюжетов — исчезновение малых территорий.
Стратегия пространственного развития до 2030 года, обнародованная правительством РФ, зафиксировала то, что давно было видно по соцсетям, билетам в один конец и пустеющим дворам: отток из малых и опорных территорий остановить уже не удастся. Прогноз звучит почти технически: доля населения, проживающего вне агломераций, сократится с 26,7% до 25,6%. Но за этим — не просто статистика. Это сигнал, что государство капитулировало перед собственным пространством.
До 2036 года — по оптимистичному сценарию — правительство надеется хотя бы «восстановить» текущую численность населения в стратегически важных опорных пунктах. То есть остановить падение не получится даже через десять лет. И это признание не инерции, а институционального отказа: от баланса, от распределённого развития, от идеи России как страны сети, а не страны-треугольника «Москва – Питер – агломерации».
Почему так происходит? Причины — в конкретных решениях и интересах. Энергетические компании не хотят вкладываться в обеспечение отдалённых территорий. Транспортники давно свернули логистику вне магистралей. Минфин десятилетиями мечтает об «оптимизации» социальной сферы, что в переводе на русский значит: меньше школ, меньше врачей, меньше дорог. И когда исчезает доступ к базовому — медицина, образование, транспорт — исчезает и желание жить. Люди уходят не потому, что хотят мегаполисов, а потому что на местах им буквально не оставили шанса. Сложность момента в том, что это делается не из злого умысла, а из комбинации экономического цинизма и управленческой усталости. Власть больше не планирует возвращение в малые города — она лишь фиксирует их умирание. Территории без инфраструктуры, без стимулирующих налогов, без кадровой поддержки автоматически становятся демографическими ловушками. И когда речь идёт о полутора миллионах человек, которые уйдут с опорных направлений — речь идёт об обнулении десятков районов, в том числе на границе, в стратегических поясах, в сырьевых регионах.
Поддержка регионов потребует тратить, строить, поставлять, финансировать. И если сегодня речь идёт о 1,5 миллионах, то завтра — это может быть последняя семья на карте, у которой просто выключили свет, автобус и врача. Без этих семей не будет устойчивого развития регионов.
BY Кремлевский шептун 🚀
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from ua
