Во время спада предыдущей и наплыва последующей очередной волны карантина актуализируется, в который раз, тема удалённой работы. Не удобней ли будет вернуться в офис (если разрешат)? Не проще ли там контролировать сотрудников? Не способствует ли "рабочая обстановка" "рабочей продуктивности"? А может закрыть их навсегда, вроде бы и так справляемся?
На самом деле, никакой удалённой работы не существует. Да и вообще "работа" – это анахроничный артефакт индустриальной эпохи: эпохи больших заводов, строгого распорядка дня, смен, конвейеров, профсоюзов, мастеров и т.д. В современном мире концепция "работы" едва ли имеет больше смысла, чем, например, концепция "пролетариата" (спойлер: такого класса тоже нет в современном обществе).
Несколько столетий и много поколений подряд над большим количеством людей по ряду причин издевались, вынуждая подстраивать естественные ритмы жизни под несовершенную технику и примитивную организацию труда. Конечно, мы всё же в лучшем случае только одной ногой в двадцать первом веке, так что и сейчас внешние ограничения актуальны для существенного количества людей: многие профессии по-прежнему требуют производственного распорядка.
Однако поговорим про программистов. У программистов синдром человека, вышедшего из тюрьмы: свобода есть, а что делать с ней не понятно. Слишком много простора для манёвра и не говорят каждую минуту, чем заниматься (или не заниматься). Чуть ли не хочется обратно в ставшей привычной камеру – ну хорошо, пусть более комфортную, конечно, но будьте добры столь же понятную.
Вот есть целый день свободный, а что делать-то? А что хочется, то и делай. И человек начинает метаться, а то и буквально сходить с ума. Не является таким уж большим секретом тот факт, что 4 часа продуктивного "кодинга" в день для программиста это норма (это для довольно продуктивного программиста). Ну пусть 6 часов в режиме "поднапрячься". Отсюда не трудно прикинуть, что 4 фактических часа работы в офисе – это 12 часов потраченной жизни (4 поработать, 4 почитать про политику на айтишных сайтах, 1 час обед, 3 часа дорога в две стороны). А 4 часа дома – это 4 часа дома.
И вот имея в виду эту разницу в 8 часов каждый день никакие "отвлекают домашние дела", "не могу сосредоточиться", "выгораю через два месяца", "даже кушаю за рабочим столом", "мало общаюсь с людьми" не звучат убедительно. Но все эти оправдания ведь не придуманы, их всерьёз называют.
Или, пуще того: говорят, мол, "не чувствую себя программистом". А мне вот интересно, что такое "чувствовать себя программистом"? Я больше 20 лет увлечённо занимаюсь программированием, но могу лишь догадаться или вычислить, что это за чувство такое, но не могу, буквально, проявить сочувствия. Я охотно называю сам себя программистом – однако это либо понятный ярлык для дистанцированного профессионального общения (такая краткая спецификация публичного API для взаимодействия), либо попросту тонкое издевательство (сорт иронии или самоиронии). Запрети мне эту идентификацию (пусть не только на словах, но даже в мыслях) – прикроюсь другой. Запрети вторую, найду третью. Отбери все – останется что-то на уровне "я есть тот, кто делает это и то, и сё, и это круто". Только облегчение почувствую от того, что не надо играть роли.
Жизнь "удалёнщика" – это и есть реальная жизнь. Не биполярная беготня между ненавистной работой и насыщенным по интенсивности, но примитивным по содержанию отпуском (в который надо "всё успеть"), а острое (временами, без сомнения, неприятное) осознание всего происходящего, от которого невозможно скрыться и сбежать, дождавшись "конца рабочего дня" (или, наоборот, его начала), "выходных" (или, наоборот, понедельника), "отпуска" (выхода на работу).
"Удалёнщик" это свободный человек и хозяин (своей) жизни. Свободный человек никуда не торопится, но всегда и всюду вовремя. Он профессионал своего дела, но он не определяется своей профессией. Он никогда не работает и у него никогда не бывает отпуска.
Во время спада предыдущей и наплыва последующей очередной волны карантина актуализируется, в который раз, тема удалённой работы. Не удобней ли будет вернуться в офис (если разрешат)? Не проще ли там контролировать сотрудников? Не способствует ли "рабочая обстановка" "рабочей продуктивности"? А может закрыть их навсегда, вроде бы и так справляемся?
На самом деле, никакой удалённой работы не существует. Да и вообще "работа" – это анахроничный артефакт индустриальной эпохи: эпохи больших заводов, строгого распорядка дня, смен, конвейеров, профсоюзов, мастеров и т.д. В современном мире концепция "работы" едва ли имеет больше смысла, чем, например, концепция "пролетариата" (спойлер: такого класса тоже нет в современном обществе).
Несколько столетий и много поколений подряд над большим количеством людей по ряду причин издевались, вынуждая подстраивать естественные ритмы жизни под несовершенную технику и примитивную организацию труда. Конечно, мы всё же в лучшем случае только одной ногой в двадцать первом веке, так что и сейчас внешние ограничения актуальны для существенного количества людей: многие профессии по-прежнему требуют производственного распорядка.
Однако поговорим про программистов. У программистов синдром человека, вышедшего из тюрьмы: свобода есть, а что делать с ней не понятно. Слишком много простора для манёвра и не говорят каждую минуту, чем заниматься (или не заниматься). Чуть ли не хочется обратно в ставшей привычной камеру – ну хорошо, пусть более комфортную, конечно, но будьте добры столь же понятную.
Вот есть целый день свободный, а что делать-то? А что хочется, то и делай. И человек начинает метаться, а то и буквально сходить с ума. Не является таким уж большим секретом тот факт, что 4 часа продуктивного "кодинга" в день для программиста это норма (это для довольно продуктивного программиста). Ну пусть 6 часов в режиме "поднапрячься". Отсюда не трудно прикинуть, что 4 фактических часа работы в офисе – это 12 часов потраченной жизни (4 поработать, 4 почитать про политику на айтишных сайтах, 1 час обед, 3 часа дорога в две стороны). А 4 часа дома – это 4 часа дома.
И вот имея в виду эту разницу в 8 часов каждый день никакие "отвлекают домашние дела", "не могу сосредоточиться", "выгораю через два месяца", "даже кушаю за рабочим столом", "мало общаюсь с людьми" не звучат убедительно. Но все эти оправдания ведь не придуманы, их всерьёз называют.
Или, пуще того: говорят, мол, "не чувствую себя программистом". А мне вот интересно, что такое "чувствовать себя программистом"? Я больше 20 лет увлечённо занимаюсь программированием, но могу лишь догадаться или вычислить, что это за чувство такое, но не могу, буквально, проявить сочувствия. Я охотно называю сам себя программистом – однако это либо понятный ярлык для дистанцированного профессионального общения (такая краткая спецификация публичного API для взаимодействия), либо попросту тонкое издевательство (сорт иронии или самоиронии). Запрети мне эту идентификацию (пусть не только на словах, но даже в мыслях) – прикроюсь другой. Запрети вторую, найду третью. Отбери все – останется что-то на уровне "я есть тот, кто делает это и то, и сё, и это круто". Только облегчение почувствую от того, что не надо играть роли.
Жизнь "удалёнщика" – это и есть реальная жизнь. Не биполярная беготня между ненавистной работой и насыщенным по интенсивности, но примитивным по содержанию отпуском (в который надо "всё успеть"), а острое (временами, без сомнения, неприятное) осознание всего происходящего, от которого невозможно скрыться и сбежать, дождавшись "конца рабочего дня" (или, наоборот, его начала), "выходных" (или, наоборот, понедельника), "отпуска" (выхода на работу).
"Удалёнщик" это свободный человек и хозяин (своей) жизни. Свободный человек никуда не торопится, но всегда и всюду вовремя. Он профессионал своего дела, но он не определяется своей профессией. Он никогда не работает и у него никогда не бывает отпуска.
#psychology #programming
BY Metaprogramming
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai.
from ua
