Сегодня 04 октября. День, когда родилось выражение Sputnik moment (момент Спутника). Это термин, который описывает событие, вызвавшее значительный всплеск эмоций и переосмысление текущей ситуации.

Последний раз этот термин вспоминали в США в этом году - в связи с запуском китайской ИИ модели DeepSeek.

А возник термин 4 октября 1957 года, когда запуск первого искусственного спутника Земли СССР вызвал панику в США. Этот момент стал поворотным в истории космических исследований и стал для американцев символом того, что СССР может окончательно оказаться впереди США в гонке за технологическим превосходством.

Наиболее ярко это описал Стивен Кинг в своей книги воспоминаний

"Впервые я пережил ужас – подлинный ужас, а не встречу с демонами или призраками, живущими в моем воображении, – в один октябрьский день 1957 года. Мне только что исполнилось десять. И, как полагается, я находился в кинотеатре – в театре “Стратфорд” в центре города Стратфорд, штат Коннектикут.

Стивен Кинг в детстве. Практически не изменился за это время
…
И вот как раз в тот момент, когда в последней части фильма пришельцы готовятся к атаке на Капитолий, лента остановилась. Экран погас. Кинотеатр был битком набит детьми, но, как ни странно, все вели себя тихо. Если вы обратитесь к дням своей молодости, то вспомните, что толпа детишек умеет множеством способов выразить свое раздражение, если фильм прерывается или начинается с опозданием: ритмичное хлопанье; великий клич детского племени “Мы хотим кино! Мы хотим кино! Мы хотим кино!”; коробки от конфет, летящие в экран; трубы из пачек от попкорна, да мало ли еще что. Если у кого–то с четвертого июля сохранилась в кармане хлопушка, он непременно вынет ее, покажет приятелям, чтобы те одобрили и восхитились, а потом зажжет и швырнет к потолку.

Но в тот октябрьский день ничего похожего не произошло. И пленка не порвалась – просто выключили проектор. А дальше случилось нечто неслыханное: в зале зажгли свет. Мы сидели, оглядываясь и мигая от яркого света, как кроты.

На сцену вышел управляющий и поднял руку, прося тишины, – совершенно излишний жест. Я вспомнил этот момент шесть лет спустя, в 1963 году, в ноябрьскую пятницу, когда парень, который вез нас домой из школы, сказал, что в Далласе застрелили президента.
…
Мы сидели на стульях, как манекены, и смотрели на управляющего. Вид у него был встревоженный и болезненный – а может, это было виновато освещение. Мы гадали, что за катастрофа заставила его остановить фильм в самый напряженный момент, но тут управляющий заговорил, и дрожь в его голосе еще больше смутила нас.

– Я хочу сообщить вам, – начал он, – что русские вывели на орбиту вокруг Земли космический сателлит. Они назвали его… “спутник”.

Сообщение было встречено абсолютным, гробовым молчанием. Полный кинотеатр детишек с ежиками и хвостиками, в джинсах и юбках, с кольцами Капитана Полночь, детишек, которые только что узнали Чака Берри и Литтла Ричардса и слушали по вечерам нью–йоркские радиостанции с таким замиранием сердца, словно это были сигналы с другой планеты. Мы выросли на Капитане Видео и “Терри и пиратах”. Мы любовались в комиксах, как герой Кейси разбрасывает, как кегли, целую кучу азиатов. Мы видели, как Ричард Карлсон в “Я вел тройную жизнь” (I Led Three Lives) тысячами ловит грязных коммунистических шпионов. Мы заплатили по четверть доллара за право увидеть Хью Марлоу в “Земле против летающих тарелок” и в качестве бесплатного приложения получили эту убийственную новость.

Помню очень отчетливо: страшное мертвое молчание кинозала вдруг было нарушено одиноким выкриком; не знаю, был это мальчик или девочка, голос был полон слез и испуганной злости: “Давай показывай кино, врун!»

Управляющий даже не посмотрел в ту сторону, откуда донесся голос, и почему–то это было хуже всего. Это было доказательство. Русские опередили нас в космосе. Где–то над нашими головами, триумфально попискивая, несется электронный мяч, сконструированный и запущенный за железным занавесом. Ни Капитан Полночь, ни Ричард Карлсон (который играл в “Звездных всадниках” (Riders to the Stars), боже, какая горькая ирония) не смогли его остановить. Он летел там, вверху.., и они назвали его “спутником”. Управляющий еще немного постоял, глядя на нас; казалось, он ищет, что бы еще добавить, но не находит. Потом он ушел, и вскоре фильм возобновился."

(С. Кинг "Пляска смерти")

🦉Но не все знают предысторию этого "Sputnik moment" - а она очень интересна именно с точки зрения моей любимой Управленческой Археологии.

Мы сделали коротенький видео кейс - история про то, что никакого момента могло и не быть. Если бы не личная смеслость Королева и готовность работать с MVP. Посмотрите роли и в комментариях напишите что это был за MVP (еще до того, как возник термин MVP :)

Ну а мы в Школе СКОЛКОВО учим как найти в себе смелость делать новые Sputnik moments. И не просто так, а на основе данных!

Рекомендую программу «Переход в data-driven управление», на которой я выступаю. Здесь мы фокусируемся на ключевых аспектах управления на основе данных:

• Эффективное применение BI и AI для роста бизнеса — превращаем данные в инструмент повышения операционной эффективности и проектного управления
• Прозрачность и управляемость бизнеса для повышения конкурентоспособности за счет BI и AI-инструментов — создаем систему, где решения принимаются на основе актуальных данных, а не предположений
• Аналитика и data-driven подход в управлении бизнеса — внедряем практики работы с данными на всех уровнях: от исполнителей до топ-менеджмента

Мы создаем работающую систему управления, где:

• Данные из разных отделов интегрируются в единую картину без ручных сводок
• AI и BI работают для реального роста бизнеса: прогнозируют риски, считают ROI, выявляют точки роста
• Вы прорабатываете ваш реальный проект под ваш запрос в сопровождении 15+ экспертов (X5 Group, Яндекс, “Альфабанк”, VK Tech и др.)
• Вы получаете работающий аналитический инструмент под ваши задачи
• Это тот самый переход от хаоса к системе. От субъективных споров — к работе с цифрами. От управления «на ощупь» — к уверенному контролю над бизнес-процессами.

И да — это работает только тогда, когда вы приходите на программу с командой. Потому что data-driven — это не про технологии, а про изменение принципов работы. Вместе.

Старт: 14 ноября
Формат: 4 очных модуля + онлайн-сессии между модулями

Если чувствуете, что ваши проекты и изменения упираются в качество данных, доверие или скорость — приходите. Обсудим, как сделать данные вашим главным активом, а не головной болью.

Подробнее о программе

Особенно рекомендую тем, кто устал от разночтений в отчетах и решений, принятых «по интуиции». Данные должны работать на вас, а не вы на них.

Штож приятно переучить юриста 🙃

Коллеги поделились прекрасным примером проекта не то чтобы провального, но явно проблемного. Лично для меня это яркий пример игнорирования комплементарных активов при внедрении.

У нас с Мариной Починок была статья на эту тему “Потерянные комплЕменты, или причины провала цифровой трансформации”

В Южной Корее факап феерического масштаба. Встали 647 государственных сервисов. 850 терабайт потерянных данных. Часть из них не подлежит восстановлению.

Очевидно сейчас все напрягутся и побегут проверять свои бэкапы. Кстати всем очень рекомендую это сделать...

Подробности об инциденте в посте Павла Потеева ниже.

Пожар в правительственном дата-центре в Южной Корее и кризис национального масштаба

Тема серьезная, пишу без броских заголовков и сарказма. Комментариев типа «дебилы, бэкапов не сделали», тоже не будет.

Место действия: Национальный сервисный центр информационных ресурсов: главный (хотя, не единственный) датацентр, в котором находились государственные информационные системы Южной Кореи.

Что произошло:
1. 26 сентября (пятница, день, когда опытные айтишники стараются не делать резких движений с инфраструктурой и приложениями). Не помогло. При замене литий-ионной батареи резервного питания произошло возгорание, огонь перекинулся на другие батареи, начался пожар;

2. Легли 647 сервисов, встали корейские госуслуги. В прямом смысле, ни детское пособие получить, ни в крематорий записаться;
3. Лег цифровой сервис идентификации личности. То есть пассажир, который рассчитывал на этот сервис, направляясь в аэропорт без бумажного паспорта, уже никуда не полетел;
4. Безвозвратно утерян Гос диск, то есть цифровой архив документов за восемь лет работы. Наиболее интенсивно им пользовалась кадровая служба правительства, она же пострадала жестче всех;
5. Возникла проблема с проведением Национальной ассамблеи. Опять-таки, из-за утерянных цифровых документов;
6. Пропало не все. Электронный документооборот уцелел, оттуда копии утерянных документов вынимают;
7. Полное восстановление займет месяцы, причем, прогноз сроков также затруднен. Информационная система управления датацентром тоже остановилась.

Полагаю, для тех, кто соприкасается с темой цифры в госуправлении - это центральное событие года для осмысления.
Я пока что видел только новостные материалы, профессиональных разборов еще нет, надеюсь, будут.

Что об этом думаю:
1. В мировых рейтингах цифрового госуправления Южная Корея стабильно в первой пятерке. Рейтингов несколько и позиции по годам меняются, но, у Кореи они высокие. РФ, если что -в третьем десятке (общее количество рейтингуемых государств порядка 75;
2. Это означает, что информационные системы перевязаны плотным спагетти интеграций. Это удобно для граждан, но, когда вылетает часть систем, возникает эффект домино и затронутыми оказываются и те системы, которые в пожар не попали;
3. В цифру переходят практически 100% взаимодействий граждан и государства и бизнеса и государства. То есть цифровая инфраструктура по сути равно исполнительная власть. Не меньше. И эта инфраструктура сложна так же, как сложно само госуправление;
4. Тем, кто проектирует и строит эту сложность, можно только посочувствовать: в ней соседствуют системы возрастом лет 15-20 и те, что вошли в строй в прошлом году. На проектирование влияют ведомственные интересы и конфликты, интересы цифровых лоббистов. Влияют оппозиционные партии с запросами: «куда вы эту прорву денег тратите??».

Тем не менее, надеюсь, этот пожар отразится не только на процессах и протоколах эксплуатации и восстановления, но и во взгляде на архитектуру госцифры в целом. Удобство и выгоды огромны, но, термин single point of failure (единая точка отказа), никуда не делся. Особенно, если речь идет о такой непростой штуке, как государство.

Новости по теме лучше смотреть англоязычные. Поисковик по строчке «South Korean digital government fire» выведет на нужное.