⚡️Проведен мониторинг памятников архитектурного комплекса федерального значения с.Лисри, Алагирский район, Зарамагский сельский округ.
⛰Селение Лисри находится в высокогорном Мамисонском ущелье на высоте 1700-1900 м. над уровнем моря. Протяженность ущелья около 25 км. Оно расположено на левом берегу реки Мамисондон. Это старинное селение с множеством жилых, оборонительных и культовых сооружений. В основном постройки находятся на левом берегу ручья, прямо под Военно-Осетинской дорогой. Здесь расположен галуан Дарчиевых, он включает в себя две боевые башни, два ганаха (один разрушен) и жилой, более поздней постройки двухэтажный дом с прямоугольными входными и оконными проемами. Важную роль в обороне галуана играл четырехугольный в плане формы ганах с суживающимися кверху стенами с окнами, бойницами и машикулями. На правой стороне ручья, разделяющего селение, сохранились две башни Айларовых и Моураовых и христианская церковь.
🗺 На противоположном берегу р. Мамисондон сохранилась единственная башня Кучиевых. Здесь же находится древнее кладбище с многочисленными каменными крестами и стелами. Вокруг всех башен находятся развалины множества жилых и хозяйственных построек.
✔️В архитектурный комплекс Лисри входит также святилище Мигдау-дзуар, расположенное на восточной окраине села. Оно представляет собой сложенное из камней трехъярусное разноплановое сооружение с нишами для жертвоприношений. В нишах лежат белые камни и черепа животных.
📍В Лисри насчитывается семь башен: четыре башни Дарчиевых, Айларовых, Моураовых и Кучиевых. Все башни боевые, типичной для Северной Осетии конструкции.
⚡️Проведен мониторинг памятников архитектурного комплекса федерального значения с.Лисри, Алагирский район, Зарамагский сельский округ.
⛰Селение Лисри находится в высокогорном Мамисонском ущелье на высоте 1700-1900 м. над уровнем моря. Протяженность ущелья около 25 км. Оно расположено на левом берегу реки Мамисондон. Это старинное селение с множеством жилых, оборонительных и культовых сооружений. В основном постройки находятся на левом берегу ручья, прямо под Военно-Осетинской дорогой. Здесь расположен галуан Дарчиевых, он включает в себя две боевые башни, два ганаха (один разрушен) и жилой, более поздней постройки двухэтажный дом с прямоугольными входными и оконными проемами. Важную роль в обороне галуана играл четырехугольный в плане формы ганах с суживающимися кверху стенами с окнами, бойницами и машикулями. На правой стороне ручья, разделяющего селение, сохранились две башни Айларовых и Моураовых и христианская церковь.
🗺 На противоположном берегу р. Мамисондон сохранилась единственная башня Кучиевых. Здесь же находится древнее кладбище с многочисленными каменными крестами и стелами. Вокруг всех башен находятся развалины множества жилых и хозяйственных построек.
✔️В архитектурный комплекс Лисри входит также святилище Мигдау-дзуар, расположенное на восточной окраине села. Оно представляет собой сложенное из камней трехъярусное разноплановое сооружение с нишами для жертвоприношений. В нишах лежат белые камни и черепа животных.
📍В Лисри насчитывается семь башен: четыре башни Дарчиевых, Айларовых, Моураовых и Кучиевых. Все башни боевые, типичной для Северной Осетии конструкции.
He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from us
